В Воркуте в советские времена жили около 120 тысяч человек. Десятки тысяч из них приехали в Воркуту со всех уголков СССР за "длинным" северным рублем и трудились в шахтах глубоко под землей, добывая главное местное природное богатство – каменный уголь.

В те годы в окрестностях Воркуты работало 13 крупных шахт. Их закладывали по кругу, поближе к угольным пластам, а прямо рядом с ними, чтобы экономить на доставке рабочих, строили посёлки. Иметь квартиру в 10 минутах ходьбы от работы многим казалось удобным. Шахты давали добытчикам работу, быт тоже был полностью обустроен: рядом с домами строились школы, поликлиники, магазины и кинотеатры.

Все изменилось в 90-е годы. Металлургические заводы в Заполярье, которые были основными потребителями воркутинского угля, начали останавливаться и закрываться. Безработные шахтёры десятками уезжали на Большую землю: не только в поисках работы, но и прочь от вечной стужи, полярной ночи и пронизывающих воркутинских ветров.

Двадцать лет спустя процесс развала угольной Воркуты продолжается. Шахты каждый год закрываются одна за другой, каждый год из Воркуты уезжают сотни человек. А целые районы города превращаются в "мертвые зоны", где дома зияют выбитыми стеклами и сорванными с петель дверьми.

К началу второго десятилетия XXI века население Воркуты сократилось до 60 тысяч человек, что вдвое меньше, чем во времена СССР. И хотя самый крупный "угольный спутник" города – Воргашор – еще держится, опустевшие дома с черными дырами вместо окон в нем тоже не редкость.

Житель поселка Михаил Ховрак рассказывает, что отходил в забой 20 лет. Работал проходчиком, растил детей. Жить на Севере Михаилу нравилось: здесь охота, рыбалка, друзья-шахтеры.

"Жалко. Резко за 10 лет все обвалилось!" – с досадой жалуется он.

Старший сын Михаила все еще работает в забое, но сколько это будет продолжаться – никто из руководства шахты уверенно сказать не может. Михаил говорит, что давно бы уехал, но его очередь на переселение все никак не подходит. В ней он стоит с 1996 года, но по-прежнему находится где-то в хвосте. Чтобы не потерять и это место, нужно регулярно отмечаться, а иначе вычеркнут из списков.

"Каждый год заявление пишешь, что ты живой. Не будет тебя – значит вычеркнут", – рассказывает мужчина.

Денис Федотов тоже работает в забое. Но признает, что мало кто из его коллег связывает свою жизнь с Воркутой и шахтами. Большинство стремятся заработать как можно больше денег – на учебу или переезд –и уехать прочь, чтобы никогда не возвращаться.

"Раньше шахтером было быть почетно, а сейчас это, скорее, от безвыходности, потому что другой работы здесь все равно нет", — говорит он.

Местный пенсионер-активист Владимир Жарук, который в советские годы приехал в Воркуту из Украины, называет себя лидером народного движения "Заложники Севера": он вместе с соседями решил бороться за свои права и за родной поселок.

"Государство брало на себя обязательства. Нам говорили: ребята, вы отработаете 10 лет на Севере, мы вам немного не будем доплачивать, а потом купим квартиру, где вы пожелаете, в средней полосе, – вспоминает он. – Потом стало не 10 лет, а 15. Потом не квартиру, а жилищный сертификат".

"Но дальше слов никакие дела не идут", – признает он.

Сегодня экономическая ситуация в Воркуте такая, что властям города проще закрыть целый жилой квартал и перестать его обслуживать, чем отремонтировать крыши и фасады старых пятиэтажек. В одном из таких "закрытых" кварталов живет 72-летняя пенсионерка Тамары Ивачева: ее квартира – единственная обитаемая во всем доме, все остальные жильцы уехали "в Россию".

Дома холодно, женщина спит в шапке и под двумя теплыми одеялами и вздрагивает от каждого шороха в пустом подъезде. Но ехать ей из Воркуты некуда и не к кому. Ее дочь живет с семьей в Чувашии в маленькой однокомнатной квартире, где для Тамары Петровны просто нет места. А купить хоть небольшое, но собственное жилье пенсионерке не на что.

Владелец воркутинских шахт, миллиардер Алексей Мордашов (№4 в российском списке Forbes) ранее уже давал понять, что местные шахты – не очень прибыльный бизнес. Местные жители с этим не согласны, но признают, что уже мало что могут сделать для Воркуты своими силами.