Космический пейзаж и тишина, которую нарушают лишь сильные порывы ветра.

Это похоже на пустыню, хотя вода здесь есть, и ее довольно много. Но для обычных обитателей водоемов она смертельна, потому что в ней крайне высокое содержание соли. Поверхность озера Баскунчак – это, по сути, вершина многокилометровой подземной соляной горы. Этакая огромная солонка, которая щедро осыпает своими запасами всю страну.

Соленое озеро Баскунчак находится на востоке Астраханской области, на границе России с Казахстаном. Оно довольно большое – более десяти километров в ширину и почти двадцать в длину.

От ближайшего населенного пункта, поселка Нижний Баскунчак, до озера можно добраться либо пешком, либо на машине.

Просолиться для здоровья

Труднодоступность озерных пляжей породила в Нижнем Баскунчаке целую отрасль малого бизнеса. Местные на УАЗиках за несколько сот рублей довозят туристов до побережья. Подъехать к озеру на своей машине не получится – эта территория считается заповедником. И владельцы УАЗиков за въезд сюда платят специальный сбор.

Неподалеку от побережья разбит настоящий туристический комплекс – с душевыми и маленькими кафе, сезон начинается во второй половине июня.

Прибрежная полоса покрыта густым и топким слоем ила, смешанного с солью. Он задерживает грязь, которую сильными ветрами несет из степей. Зато вода при этом – чистейшая.

Естественная глубина озера Баскунчак – от 10 до 30 сантиметров. Весной и осенью, во время дождей, уровень воды поднимается до метра. Так что по-настоящему глубоких мест здесь немного.

В этой воде – примерно 300 граммов соли на литр. Не вода, а рассол. Его называют “рапа”. В ней нет никакой живности – ни рыбы, ни рачков. Даже водорослей здесь нет. Только бактерии, которые в состоянии выжить в таком соляном растворе.

Если на воду по ошибке сядет птица, то подняться в воздух она уже не сможет. Глоток озерной воды сожжет ей пищевод и желудок, а соль тут же превратит оперение в жесткую корку и лишит ее возможности летать.

Если опустишь руку в воду, через несколько минут она как будто покроется мукой. Это мелкая соль. Через несколько минут после того, как выйдешь из воды, раздраженная солью кожа начинает неприятно зудеть. Те, кто об этом знает, берут с собой воду в бутылках.

Злоупотреблять самозасаливанием на озере врачи не рекомендуют – можно получить серьезные проблемы с кожей, легкими и сердечно-сосудистой системой. Но если правильно разбавить баскунчакскую рапу, получится хорошее лекарство.

Перед тем, как юный Никита погрузился в ванну, рапу, привезенную сюда с озера, разбавили обычной водой, чтобы получилась лечебная концентрация.

К соли здесь вообще относятся чрезвычайно серьезно – буквально как к панацее от всех заболеваний. В ней плавают, ею натираются, ею дышат.

“Это специальный измельчитель, аппарат для аэрозольной терапии, – рассказывает медсестра Галина Андросова. – Засыпаем сюда соль, сухую. Предварительно мы ее прокаливаем. Это такая своеобразная мельница!”

Внутри комнаты галотерапии темно, словно в настоящей соляной пещере. Магнитофон поджевывает пленку с расслабляющей музыкой. В воздухе висит туман от измельченной соли. А мальчик Никита, кажется, мечтает о том, чтобы сеанс закончился побыстрее.

Отдыхающие привносят некоторое оживление на улицы этого типично южного и немного сонного поселка, где живут около трех тысяч человек. Половина из них – этнические казахи, ведь граница с Казахстаном километрах в 15 отсюда.

Соляные копи

Летом Нижний Баскунчак превращается в маленький курорт, и хозяева квартир в пятиэтажках сдают свое жилье приезжим, получая неплохую прибавку к зарплатам и пенсиям. Но хребет местной экономики – не лечебные процедуры и не отдых на пляжах соленого озера. Главное в этих краях – добыча соли. Ее выбирают из Баскунчака тысячами тонн в день.

К месту соледобычи нас везут на специальной машине, которая обычно развозит людей к местам работы на озере. Ее здесь так и называют – “озерная”. Срок службы такого автомобиля – 5-6 лет. Потом из-за коррозии от воздействия соли он буквально разваливается. Баскунчак – очень агрессивный водоем.

Стоя посредине озера, прямо по поверхности которого проложены рельсы для солекомбайна и вагонов, трудно представить, что все это лишь вершина огромной соляной горы, которая уходит вглубь земли примерно на шесть километров. Соледобытчики срезают только верхний слой.

Марат Малдыбаев – главный на озере. Он отвечает за добычу, здесь он проработал всю жизнь. И про солекомбайн, который он когда-то собирал своими руками, говорит так, словно тот живой: “Это два рабочих органа, которые крушат соль. У основания вмонтирована всасывающая горловина мощного грунтового насоса, который – через трубопровод – закачивает разрушенный пласт, вместе с рапой, пульпу. И вот этот раствор подается на систему обезвоживания”.

Вокруг все гремит и стучит. Снизу, из мутной пенящейся рапы, поднимаются бесчисленные ковши соли. “Вот она уже в кондиции, – показывает Малдыбаев. – Идет на технические нужды. Гранулы – 5-7 мм, крупнее не должно быть, потому что дробилка дробит именно до такой кондиции”.

Кристаллы в ковшах – довольно крупные, серого цвета, с темными вкраплениями ила. Комбайн разрабатывает пласт старой соли. Она пойдет на технические нужды – химикам, строителям, дорожникам и энергетикам.

Перемещением соли из озера в гигантские желтые автопоезда – в каждый помещается почти полтысячи тонн! – ведают всего два человека: машинист солекомбайна и его помощник.

Уже через два-три дня на месте, где мы сейчас разъезжаем на комбайне, будет бассейн восьмиметровой глубины, границы которого отметят огромными деревянными сваями. Такие торчат по всему озеру на месте разработанных ранее участков.

Взамен выбранной соли подземные источники – со скоростью примерно три тысячи тонн в сутки – будут намывать из глубин новые пласты чистейшего, почти стопроцентного хлорида натрия. Любой предмет, оказавшийся в озере, через пару недель обрастет плотным слоем соли.

Солекомбайны и стаккер-реклаймер

Первые упоминания о добыче соли на Баскунчаке относятся к VIII веку. Отсюда ее развозили по разным концам света, в том числе и по Великому Шелковому пути. Здесь до сих пор сохранились древние деревянные настилы, по которым верблюды и мулы перевозили соль. Хотя деревянные бревна, подверженные постоянному воздействию соли, местами больше похожи на мочало.

Сегодня добыча соли ведется на основе геологоразведки, которая определяет, где и какого качества залегает соль. Те места, где добыча производилась в начале 40-х годов, уже вновь заросли и почти сравнялись с общем уровнем озера. Возможно, скоро туда снова проложат рельсы для солекомбайна.

Огромные колеса самосвалов, которые нынче заменяют верблюдов, намешивают ил с соленой озерной водой: “Рапа, рапа, да! – показывает Марат Малдыбаев. – Сейчас наквасили ее с грязью. Но это легко все промывается, поэтому мы на это особого внимания не обращаем. Природа есть природа!”

Карьерные самосвалы, которые возят соль, такие большие, что на площадку к кабине водителя нужно забираться по лестнице. И когда машина с тысячасильным двигателем начинает движение, кажется, что стоишь на палубе корабля.

Самосвал вмещает 450 тонн соли. Это почти семь железнодорожных вагонов. Но водитель Азамат спокоен, как будто управляет легковушкой. На то, чтобы обрести это спокойствие, у Азамата ушел год работы: “Такая большая машина! Когда я пришел, я только тягач увидел, а когда потом понял, что на нем еще три прицепа, это вообще был шок”.

Азамат живет в Нижнем Баскунчаке. Заочно получает высшее образование. За восьмичасовую смену он делает по три-четыре рейса. Во время каждой такой поездки он предельно внимателен: если многосоттонный грузовик сойдет с дороги и застрянет в топкой грязи озера, вытащить его можно будет, только разобрав по частям.

На берегу, в нескольких километрах от комбайна, установлен огромный солеприемник, в который – будто в огромное сито – ссыпают всю привезенную с озера соль.

Из бункера она, еще влажная от озерной рапы, по конвейеру бежит к огромному укладчику. Это стаккер-реклаймер, гордость местных соледобытчиков. Почти 40-метровую конструкцию они собирали сами, с помощью немцев. И теперь из астраханских степей ее видно издалека.

Укладчик насыпает гору соли, чтобы она просушилась на солнце. Только после этого она будет пригодна для упаковки и последующей отправки потребителю. Все делается автоматически, но машинист укладчика внимательно следит за соляным конусом.

И добыча, и переработка соли на этом предприятии ведется круглосуточно, в три рабочие смены. Помимо ежедневной отправки готовой продукции заказчикам, здесь еще и накапливают запасы на зиму. Потому что в холода соль не добывают – она смерзается и становится похожей на камень. Поэтому к осени на берегу Баскунчака вырастают огромные соляные горы.

Все вокруг щедро усыпано солью. Она забивается в обувь и сыплется за шиворот – не очень приятные ощущения. Но те, кто здесь трудятся, всего этого уже не замечают. “Три основных бункера, один основной, весовой и дозирующий! – объясняет нам один из сотрудников предприятия. – С основного падает в весовой, где он отмеряет тонну, а потом сбрасывает в дозирующий! И в мешок, по моей команде!”.

В зависимости от пожеланий заказчика, соль могут либо просто насыпать в железнодорожные вагоны, либо упаковывать в мешки. Составы с солью ежедневно разъезжаются отсюда по всей стране и за рубеж. Масштабы производства впечатляют, но со стороны озеро кажется почти нетронутым. Будто и нет здесь всех этих механизмов, машин и станков, которые день и ночь перерабатывают тысячи тонн соли, извлеченных из недр Баскунчака.

Между озером и упаковкой нет ни промежуточной промывки, ни отбеливания соли. Единственное, что с ней делают, это проверяют в лаборатории. На чистоту и пригодность употребления в пищу.

Разница между видами соли хорошо видна даже на глаз. В кристаллах старой соли слишком много примесей – ила и органики. А молодая соль светлая и чистая. Но не белоснежная. “Экстра-соль очень красивая, беленькая, чистенькая, меленькая, но она же с добавками! – говорит заведующая производственно-химической лабораторией Айгуль Жадринова. – А в модной сейчас копченой, печеной соли все искусственное: красители, ароматизаторы. Зачем нам это надо? Вот эта соль – самый настоящий натуральный продукт! Она не обязательно должна быть белой. Она может быть чуть-чуть бежевой, чуть-чуть серой. Это значит, что в ней все натуральное и все настоящее”.

Соледобыча на протяжение веков – фирменное ремесло Нижнего Баскунчака. Все просто трудятся день за днем, смена за сменой, чтобы прокормить семью и съесть свой пуд соли.

Предки нынешних работников добывали соль вручную, без всяких механизмов, и сами же ее употребляли. Сегодня их продукция совершает долгое путешествие, чтобы попасть на их столы. “В магазинах покупаем! А туда ее из Волгограда привозят! – говорит машинист солекомбайна Александр Мордовцев. – Раньше старики ее мололи, у меня от них осталась ступа”.

Cейчас соль не такая ценность, как раньше, так что брать ее отсюда и размельчать самим – все равно что толочь воду в ступе. Легче и дешевле просто купить.

А всю эту неземную красоту вокруг местные жители уже не замечают. Привыкли, да и некогда – работать надо. Так здесь было и сто, и тысячу лет назад. И пока тысячи источников несут наверх соль земли, видимо, мало что изменится.