Прошли сутки с момента похищения чеченскими силовиками из квартиры в Нижнем Новгороде Заремы Мусаевой, уроженки Чечни и матери юриста правозащитного "Комитета против пыток" Абубакара Янгулбаева. Похищение произошло вечером 20 января: домой к судье Верховного суда Чечни в отставке Сайди Янгулбаеву и его жене, которые живут в Нижнем Новгороде, пришли неизвестные в штатском, которые представились полицейскими. Они заявили, что в Чечне расследуется некое дело о мошенничестве, по которому Сайди и его жену вызывают на допрос. Судью Янгулбаева эти люди трогать не решились – из-за его статуса, но Зарему Мусаеву увезли с собой, несмотря на то, что женщина была больна коронавирусом и находилась в самоизоляции.
Вызванная на место похищения полиция приехала лишь через три часа. В прокуратуре у правозащитников Нижнего Новгорода просто не приняли заявление, а по телефону ФСБ "Новой газете" заявили, что "такого не может быть". Аналогичным образом прокомментировал похищение женщины и пресс-секретарь президента РФ Владимира Путина Дмитрий Песков: он заявил, что это "какая-то фантастическая история", в которую в Кремле не верят:
В интервью Настоящему Времени Абубакар Янгулбаев заявил, что за сутки родным похищенной женщины не предоставили никакой информации о том, где находится Мусаева, и не конкретизировали, зачем ее, больную, надо было под охраной везти на допрос в другой регион.
– Появилась ли у вас какая-то новая информация о том, что происходит с вашей матерью?
– По поводу ее местонахождения и состояния ее здоровья у нас вообще никакой информации нет, и нам ее не предоставляют. Мы пытаемся дозвониться в тот же УМВД города Грозного, куда якобы ее должны повезти к следователю Хусейнову. Но там тоже не отвечают, просто не берут трубку. Не только я один звонил, очень много людей: моих коллег, знакомых, друзей. Я попросил их через инстаграм, чтобы они позвонили. Но там не берут трубку, просто игнорируют.
– Куда вы успели обратиться с заявлением о похищении вашей матери?
– Мы в очень разные органы обращались: и в региональные, и в федеральные, и в международные. Это Следственный комитет, и региональный, и федеральный, ФСБ, прокуратура, Европейский суд по правам человека, обращались также к уполномоченному по правам человека – вообще везде, куда было возможно. И стучались в дверь всех СМИ, чтобы этот вопрос освещали, чтобы об этом говорили. Так как это на самом деле ужасно.
– Полиция приняла у вас заявление о похищении?
– Заявление приняли, но реакции пока нет. Там взяли какие-то объяснения: у меня – нет, а у отца, у адвоката, у юристов "Комитета против пыток" тоже брали объяснения, потому что они были на месте во время похищения. Пока проводятся какие-то первичные действия, но ничего более.
И насколько я понял реакцию этих сотрудников, они как-то недоверчиво относятся к информации о том, что в Чечне похищают людей, пытают, то есть для них это какая-то фантастика, якобы этого не может быть.
– Но нижегородские силовики были в курсе того, что происходило вчера?
– Конечно. Когда они приехали, там были уже местные нижегородские сотрудники, они это все видели, они все это знают и знали. Они должны были просто хотя бы подумать: зачем везти за 2 тысячи километров человека на какой-то допрос, как свидетеля по делу, по которому он вообще не проходит никак?
Моя мать в деле вообще нигде ни в чем не фигурирует, это следует из этого же постановления. В постановлении просто перечисляются пять имен разных людей, которых мы не знаем, и в конце приписка: "Необходимо допросить в качестве свидетеля Зарему Мусаеву". Но события, по которым заведено дело, произошли в 2019 году, а мама не живет в Чечне с 2017 года.
И еще: в постановлении написано, что привод на допрос необходимо совершить 24 января. Я напомню, что ее забрали 20 января, то есть вчера, то есть за четыре дня до срока. Что она будет четыре дня делать? Зачем ее так рано забирать?
– У вас есть кто-то на месте в Грозном? Кто-то может пойти в МВД?
– Конечно, есть. В любом случае там будут адвокаты, там будут юристы и, я надеюсь, некоторые журналисты тоже, я знаю, что точно эта тема будет освещаться. Без поддержки она не останется ни там, ни здесь, ни в виртуальной реальности, ни в реальной реальности.
