Журналисты Радио Свобода установили лица и новые биографические данные семи из девяти мужчин, которые служили в так называемых военных трибуналах в Славянске, которые приговаривали к казни украинцев. "Трибуналы" основал Игорь Гиркин, бывший сотрудник ФСБ России, более известный по прозвищу Стрелков. Основой этих "трибуналов" был закон Сталина, введенный вскоре после вторжения Германии в СССР во время Второй мировой войны.
Материалы этого журналистского расследования помогут в расследовании. Об этом в интервью Настоящему Времени сказал Андрей Лещенко, прокурор из Офиса генпрокурора Украины. Лещенко руководит управлением, которое занимается делами о преступлениях на Донбассе.
– Андрей, как вы оцениваете это расследование наших коллег, где названы имена тех, кто был причастен к внесудебным казням?
– Ну я хочу оценить его довольно-таки с высокой точки зрения. Это связано с тем, что об этих событиях до недавнего времени знало ограниченное число людей. Это были органы досудебного расследования, органы прокуратуры, потерпевшие, свидетели. На данный момент мы можем говорить о том, что эти данные, эта информация, они выходят уже во внешний мир. Люди могут оценить те события, которые происходили в Славянске в 2014 году, могут увидеть реальное лицо страны-оккупанта, которая действовала на той территории, и, соответственно, понять, каково же на данный момент чувствовать себя тем людям, которые до сих пор находятся под оккупацией Российской Федерации. Само по себе расследование для органов досудебного расследования и для прокуратуры является достаточно полезным. Я не скажу, что в нем отображена информация, которую мы не знали на 100%. Большая часть информации была известна органам досудебного расследования и прокуратуре. По этим фактам проводились следственные действия, проводилось досудебное расследование. Им давалась соответствующая оценка. Некоторым из фигурантов, которые указаны в вашем расследовании, уже сообщено о подозрении, в том числе о совершении этих преступлений. О некоторых мы не знали, скажем так, с уверенностью на 100%. У нас были данные, дающие возможность потенциально идентифицировать участников трибунала, ну, например, того же Трифона. У нас было, скажем так, сомнение в стопроцентной идентификации этого человека, потому что с такими позывными в составе незаконных вооруженных формирований было несколько людей. На данный момент, в том числе и с помощью вашего расследования, мы можем говорить о том, что этот человек идентифицирован и информация, которая содержится в расследовании, будет использована органом досудебного расследования, как минимум проверена в ходе досудебного следствия.
– А как это будет происходить? Ну вы будете изучать документы журналистов, которые выставлялись?
– Часть документов уже есть в уголовном производстве, мы говорим о тех же приговорах, которые тогда выносились, подписывались участниками трибуналов. Новое, что мы узнали, это, скажем так, желание свидетелей и потерпевших в этом уголовном производстве на данный момент говорить о тех событиях, которые имели место. В определенный момент времени в ходе следствия с ними была проведена беседа, но они отказывались давать на тот момент показания, так как не были морально к этому готовы. С учетом этого расследования мы на данный момент для себя понимаем то, что люди все-таки решились, набрались смелости и готовы сказать миру о том, что происходило с их близкими или же с ними самими. В связи с этим мы активизируем досудебное расследование в этом направлении и попробуем все-таки следственным путем закрепить эту информацию, которая отображена в вашем исследовании.
– А какие вообще перспективы, что эти люди, названные нашими коллегами в этом расследовании, в итоге будут наказаны?
– Мы можем говорить о реальном наказании и о реакции в правовом поле на их действия. Реакция однозначно будет, органы правопорядка дадут им оценку в ходе досудебного расследования. Возможно, отдельные уголовные производства найдут свое логическое завершение в виде направления обвинительных актов в суд в порядке заочного судопроизводства. Но на данный момент мы сталкиваемся с рядом аспектов, которые нам не дают возможности закончить эти уголовные производства. К сожалению, их невозможно огласить в международный розыск, так как Интерпол, руководствуясь статьей третьей, не оглашает преступников данной категории в розыск. К сожалению, мы не можем, скажем так, зайти на оккупированную территорию либо на территорию Российской Федерации и физически задержать этих преступников. В связи с этим, используя все те методы, которые есть в наличии у органов правопорядка, мы постараемся сообщить им о подозрении, стараемся донести общественности о том, что эти действия не забыты и мы о них помним. Говорим о том, что им дается оценка в рамках правового поля, эти действия квалифицируются как нарушение правил и обычая ведения войны. Они являются грубыми нарушениями норм международного гуманитарного права. В свою очередь также мы на данном этапе взаимодействуем с офисом прокурора Международного уголовного суда, куда предоставляем информацию, в том числе обобщенную и аналитическую, о преступлениях данной категории. Эти преступления, именно внесудебные убийства, также вошли в перечень информации, которую мы предоставили в офис Международного уголовного суда. Мы все-таки надеемся на то, что эта международная судебная инстанция откроет производство, в том числе и по этим фактам, и уже на международном уровне также будет дана оценка этим действиям. И если Украина сама по себе не может, к сожалению, на данный момент привлечь этих людей к ответственности, потому что не имеет доступа к ним или не имеет возможностей или механизмов отыскать этих преступников, то у офиса прокурора Международного уголовного суда и непосредственно у самого Международного уголовного суда таких возможностей больше. Все-таки мы надеемся на то, что процедура будет начата и с использованием инструментария уже Международного уголовного суда эти люди будут привлечены к уголовной ответственности и понесут справедливое наказание.
