Один из самых важных вопросов, который беспокоит международное сообщество в свете захвата власти в Афганистане боевиками "Талибана", – это отношение талибов к проблеме наркотрафика. Во вторник представители "Талибана" дали первую пресс-конференцию, на которой пообещали сделать страну свободной от наркотиков. Стоит ли верить этим обещаниям? Настоящее Время задало этот вопрос директору общественного фонда "Центрально-Азиатский центр наркополитики", полковнику в отставке Александру Зеличенко.
– Вы долгие годы занимаетесь проблемой наркотрафика из Афганистана. Каковы ваши прогнозы на будущее в этой сфере? После прихода талибов к власти с чем столкнется мир, что произойдет со стихийным наркотрафиком из этой страны? И смогут ли страны Центральной Азии, Европа и Запад с этим бороться?
– Если брать наш прошлый опыт именно прихода к власти "Талибана" в 1996–2001 годах, то там случилось следующее: они тут же заявили, они и сейчас это заявляют, что потребление наркотиков – это харам, грех. Это туманит разум, а все, что туманит разум, – это грех. И начали бороться с потребителями.
Но в отношении производства у них была другая позиция, хотя, казалось бы, логически следует, что если нельзя потреблять, то нельзя и производить. Но они как бы этот сектор держали под вопросом почти три года. И за три года, как я считаю, они постарались и десятиной обложить всех наркопроизводителей, и сами занимались наркотиками, складировали наркотики.
После того как режим талибов рухнул, 15 лет количество наркозависимых людей во всем мире росло в геометрической прогрессии и всем хватало опиума made in Afghanistan и героина.
Поэтому здесь надо очень четко смотреть. Мне сейчас понравилось, что талибы сразу же заявили, что наркопроизводство под запретом и незаконно. Но посмотрим, что будет. Уже сейчас как раз идет сбор опия, и мы будем смотреть, как они будут на все это реагировать. Если они изменили свое отношение и решили сделать опий одной из, так сказать, статей пополнения своего бюджета, это одно. И совсем другое, если они действительно реально захотят с этим бороться и перекрыть наркотрафик.
– При своем прошлом правлении талибы в конечном итоге запретили изготовление наркотиков. Однако, как вы правильно сказали, они долго тянули с этим решением, и запаса на экспорт хватило на долгие годы. Как думаете, в этот раз не сделают ли талибы героин и опий своим бизнесом?
– Не исключаю этого, да. Надо наблюдать за действиями талибов в полном объеме. Потому что нельзя, скажем, в вопросах наркотрафика врать, а в вопросах женщин – говорить правду или наоборот. Надо смотреть вообще, как они сейчас вообще будут регулировать жизнь всего афганского народа, как они будут регулировать жизнь страны.
– Не секрет, что власти центральноазиатских государств резко реагируют на любую активность запрещенных исламских организаций. Салафиты, приверженцы "Хизб ут-Тахрир" – все они под запретом. Как вы считаете, попытается ли "Талибан" оказывать влияние в Центральной Азии через приверженцев радикального ислама в этом регионе?
– Хочется надеяться, что нет, что они осознали сегодняшние реалии и что это уже совершенно не те талибы, которые были 20-25 лет тому назад. Но что они точно будут делать, у них просто нет выбора, – они будут насаждать законы шариата, самого жесткого шариата, возвращаясь на века назад. Это все будет.
Что касается террористических организаций в Афганистане – уже в ближайшее время это станет понятно и видно. Необходимо очень жестко мониторить ситуацию. Когда в прошлый раз талибы пришли к власти, то именно этим они и отличились: они не предъявляли каких-либо территориальных претензий другим странам, они просто дали волю различным радикальным организациям, которых в Афганистане было достаточно много различных: ИДУ (Исламское движение Узбекистана), салафиты – вы сами их всех назвали. И они дали им полную свободу действий.
И мы помним, что произошло: Баткенская война, нарковторжение. Эти люди пришли к нам. И хотя буквально их было там чуть более 200 человек, они буквально несколько недель держали всю нашу страну (Кыргызстан – ред.) в напряжении. Так что к этому надо быть готовыми, и я надеюсь, что для этого сделано все необходимое.
Чего надо еще опасаться – это беженцев. Если пойдут беженцы, среди них вполне могут быть и террористы, и радикалы, и экстремисты, все кто угодно.
– Как вообще, как, на ваш взгляд, изменится центральноазиатский регион с приходом талибов к власти в Афганистане? Как это повлияет на нас?
– Изменится ли ситуация? Да, конечно, несомненно, изменится, и приход талибов повлияет на весь регион достаточно сильно.
Во-первых, я думаю, военное присутствие на границах других стран усилится: и Россия, я думаю, и Китай свои границы возьмут под усиленную охрану. То же сделают и другие центральноазиатские страны. И даже если Кыргызстан, скажем, не имеет общей границы с Афганистаном, ему, тем не менее, тоже надо будет думать об очень многих вещах. Например, о беженцах, среди которых могут быть лица, способные деструктивно влиять на ситуацию в стране.
Но во всем этом у нас есть очень хороший опыт, мы это делали в свое время. Это звучит немножко страшновато, но на самом деле ничего страшного в этом нет: создаются фильтрационные лагеря, куда приходят эти люди, беженцы, где они временно размещаются. Там с ними работают спецслужбы, психологи, социальные работники, врачи, чтобы не допустить среди них больных какими-то тяжелыми, опасными инфекционными заболеваниями и так далее. И только пройдя через такой фильтр, они идут дальше.
