Саиданвар Сулаймонов – санитар госпиталя в ледовом дворце "Крылатское", где лечат пациентов с коронавирусной инфекцией. На своем рабочем месте во время смены 14 февраля он опубликовал фотографию с фонариком – в России проходила акция "Любовь сильнее страха". Уже утром санитара уволили.
После резонанса в СМИ пресс-служба департамента здравоохранения Москвы заявила, что Сулаймонов – сотрудник клининговой службы, а не больницы. "Сотрудник, о котором идет речь в публикации, является работником компании, предоставляющей услуги по уборке помещений госпиталя на базе ледового дворца в Крылатском. Соответственно, трудовые отношения с сотрудником оформляет его работодатель, а не больница. В штате больницы ГКБ №67 им. Ворохобова данный сотрудник не состоит".
Настоящему Времени Саиданвар Сулаймонов рассказал, почему он зажег фонарик на рабочем месте и почему, по его мнению, его уволили.
– Саиданвар, расскажите, где вы работали еще вчера вечером?
– Я работал в ковид-госпитале, и 14 февраля команда Навального анонсировала акцию с фонариками. Из-за того, что я оказался в это время, в 8 вечера, не на улице, а внутри госпиталя, получилось так, что я решил провести акцию внутри госпиталя, и была обычная безобидная фотография с включенным фонариком. Потом начались какие-то смятения в больнице, разговорчики пошли, и мы ждали что будет.
– Вы опубликовали фотографию с фонариком?
– Да, я выложил фотографию в свой твиттер и в Sota Vision, это издание. Потом меня опубликовала "Медуза", а так как у "Медузы" просмотров намного больше, чем у Sota Vision и моего твиттера, какие-то товарищи, видимо из департамента здравоохранения или откуда-то еще, увидели эту фотографию и оперативно как-то, не знаю как, вычислили меня.
– Это случилось уже вчера вечером?
– Да, вчера вечером.
– Как вам сказали [об увольнении]?
– Мне сказали, что со мной хочется связаться старшая медсестра. Я ждал с ней встречи целый вечер, но по итогу встречи не произошло, я ее не увидел. Лишь с утра выяснилось, что меня отстраняют от работы. Менеджер старше позвонил и сказал, чтобы я сдавал ключ от раздевалки и все.
– То есть действительно уволили из-за выложенной фотографии?
– Я по сути не спрашивал, но мне кажется, все было понятно с самого начала, как это все было. Там еще один такой момент есть, что я работал неофициально на эту компанию, которая в госпитале обеспечивает санитаров, поэтому с увольнением у них там все просто.
– А как это все устроено? Почему сотрудников ковидного госпиталя нанимает какая-то сторонняя фирма? Почему вы не сотрудник какой-то городской больницы?
– Не знаю, я, наверное, не смогу ответить вам на этот вопрос. Просто такая данность, что я работал неофициально на компанию, которая обеспечивает санитаров в госпитале. Это госпиталь в Крылатском, 67-я больница.
– Это именно больница или временный ковидный госпиталь?
– Нет, отдельно развернутый госпиталь, ледовый дворец, который находится в Крылатском.
– Как давно вы там работали?
– Я там работал два с половиной месяца. Уволили меня, скорее всего, несправедливо, потому что нельзя человека за какие-то политические взгляды отстранять от должности, даже такой низкоквалифицированной, как санитар. Поэтому я больше склоняюсь к той мысли, что, наверное, это такой единичный случай. Или, возможно, везде уже такая практика, что за взгляды отчисляют, за взгляды увольняют, за взгляды репрессии точечные производятся.
– Вы, выкладывая такую фотографию, допускали, что могут быть последствия?
– Да.
– Но почему все-таки на это решились?
– Хотелось выразить поддержку семье Алексея Навального, Юлии Навальной, которой сейчас очень-очень сложно. Понятно, что на человека оказывается огромное давление со стороны журналистов, общества и власти. И то, что она покинула Россию, это не от легкой жизни, так скажем. Просто выразить свою поддержку.
На самом деле, я не очень хочу работать в коллективе, в котором с людьми так прощаются быстренько и легко расстаются.
– Расскажите про условия вашей работы? Сколько часов в день вы работали в красной зоне и сколько за это платят сейчас власти?
– Цену, денежку не могу назвать по этическим соображениям, но платили достойно, неплохо, я бы сказал. График как и везде: сутки работаешь, сутки – выходной. Сам выставляешь себе график как удобно, нужно договориться со сменщиками. По часам это как и в любых госпиталях: три выхода из красной зоны – на обед, ужин и потом все. Условия хорошие, мне нравились, просто такая специфическая работа – целый день в костюме, который не дышит. Но я из благих намерений пошел работать, потому что была сложная обстановка, когда вторая волна коронавируса началась, и я хотел оказать помощь обществу, людям.
– То есть если человек по своей инициативе решает помочь государству в борьбе с пандемией, его радостно зовут работать, а если он имеет и некие иные политические взгляды – его так просто увольняют?
– Получается, так.
– Что вы чувствуете после всего произошедшего? Вам обидно?
– Нет, у меня на душе такая светлая грусть, потому что это был период, в котором я трудился, обрел множество новых и полезных знакомых, друзей, близких людей, с которыми я успел, так сказать, сблизиться за это время, очень много хороших товарищей у меня там осталось. И это просто был очень хороший опыт о том, как я работал во время пандемии санитаром в красной зоне, можно будет внукам потом рассказывать. То же самое, как люди во время войны ходили добровольцами на фронт, чтобы была такая история, которую можно внукам рассказать, причастность к чему-то большему.
– А сколько вам лет? Вы студент медицинского вуза?
– 22 года. Нет, я отчислился из университета пару лет назад, учился на туризме.
На момент публикации интервью стало известно, что независимый профсоюз "Альянс врачей" предложил Саиданвару Сулаймонову работу.
