Российская государственная пропаганда с начала полномасштабной войны с Украиной менялась как минимум четырежды. Сотрудник одного из прокремлевских пропагандистских СМИ рассказал изданию "Верстка", как менялись установки на российском государственном телевидении по освещению боевых действий в Украине по мере того, как военные планы Кремля терпели крах.
Сначала, по его словам российским гражданам рассказывали про "денацификацию" Украины. Затем – про плюсы мирной жизни на "освобожденных территориях". После отступления российской армии из Харьковской области и из-под Херсона риторика снова сменилась – россиянам вещают о том, что Россия может стать лидером выхода из "глобального цивилизационного кризиса, который охватывает все человечество".
Главный редактор издания "Верстка" Лола Тагаева рассказала, с чем связаны такие изменения в кремлевских пропагандистских "методичках".
– Ваш собеседник проводит четыре стадии того, как менялись установки российской пропаганды. Сначала была "денацификация", а потом стали говорить, что Россия экономически выиграет от войны?
– Да, и это во многом все напрямую связано с ходом войны. Изначально в Кремле была какая-то иллюзия о том, что можно будет за три дня захватить Украину и добиться всех задач, которые стояли. Но после того, как стало понятно, что этого не происходит, появилась какая-то необходимость поговорить о том, а зачем вообще все происходящее в Украине затягивается, зачем это все нужно делать?
А после появилась установка, что якобы в Украине какие-то несметные богатства, которые Россия присоединит. Это было летом, и понятно, что это была подготовка к аннексии четырех регионов.
– А что причислялась к этим богатствам?
– Говорилось о том, что, дескать, там есть и асфальт, и куча каких-то природных богатств. Но там на самом деле в этих заявлениях никакой особой логики.
Основной стала история о том, что в Украине есть много всего, что украинское государство не могло использовать. А теперь наконец-то эти территории заживут – благодаря России и так далее.
– У вас в тексте написано, что в пропаганде акцентировали внимание, что якобы на освобожденных территориях жить стало выгоднее, потому что там стали якобы дешевле свет, вода и бензин. Как это им удалось разворачивать? Очевидно же, что так или иначе все эти поставки осуществляла Украина, даже несмотря на то, что все это было под контролем российских военных.
– Здесь нет особой логики, им не нужно разворачивать какие-то доказательства. Главная же история, которую они рассказывали, – про то, что Украина – бедная страна, а Россия – богатая, у которой есть куча природных богатств, дешевый газ и так далее. Достаточно этой логики. Пропаганде не нужно идти куда-то в глубину и пытаться устроить экономический анализ, как оно на самом деле было. Достаточно просто установки: "Мы великие, у нас все есть. Теперь и у этих территорий, которые жили все время в нищете и под гнетом украинцев, все тоже будет".
Но это также была попытка отыграть обвинение в том, что Россия ведет захватническую войну и пытается что-то захватить. Именно поэтому появился тезис о том, что на самом деле там будут все восстанавливать, облагораживать и делать жизнь лучше. То есть не "мы берем", а "мы даем". Такая была установка.
Понятно, что через полгода войны даже у самых одурманенных пропагандой людей возникают вопросы: "Мы воюем чтобы что? Чтобы что-то взять?" Но эта установка недостаточно благородная, чтобы ее воспевать. Поэтому нужно рассказывать наоборот: "Нет, на самом деле мы хотим дать, мы хотим принести счастье, мы хотим чем-то поделиться и сделать богатыми этих несчастных людей, которые жили в якобы "нищей" Украине".
При этом, как я понимаю, все-таки пропаганда работает с несколькими слоями населения. И с теми, кто ура-патриоты, которые хотят максимальной экспансии и захвата земель. И с теми, кто заглядывает в холодильник, в чеки и думает: "Так, еще одни регионы, с которыми надо что-то делать, которые надо кормить". Тезис про то, что мы все-таки что-то еще "возьмем", какие-то богатые территории – он направлен на тот слой людей, которые все-таки говорят: "А зачем нам какие-то территории? Это значит, что мы сейчас будем делиться с кем-то, что-то давать. Вот я сижу в своем доме и хочу, чтобы у меня все было хорошо. А что там происходит – меня не сильно волнует".
Самый интересный тезис, как мне кажется, последний. Потому что он во многом обусловлен тем, что не удалось достичь тех военных целей, которые Россия перед собой в Украине ставила. И поэтому ей нужно снова куда-то воспарить и войти уже в абстракцию.
– Вы говорите, что после оставления российскими военными Харьковской области и Херсона сводки с фронтов пропаганде сказали не рассказывать, а предложили делать акцент на том, что из-за войны якобы растет престиж России в Индокитае, Африке и Латинской Америке?
– Да, рассказывают, что Россия строит огромную цивилизацию, базируясь на всем, что было. И эта цивилизация называется "Не-Запад". Противопоставление Западу.
И здесь, я думаю, семена упали в подготовленную почву. Потому что атаки со стороны пропагандистов на Запад, на любые западные ценности и все остальное длятся уже больше десяти лет. И на этом фоне легко поддерживать идею, что главное – это то, что мы против Запада, что мы хотим высказаться против того, что транслирует Запад, и мы вообще в принципе против. Изначально здесь уже не нужно идти в какие-то подробности: а что там происходит в Украине, что там с нашими военными, нужна ли нам эта война? Главное – это то, что мы против Запада, потому что Запад – это изначально плохо, это растление детей, это ЛГБТ и все остальное. Здесь уже – широкая повестка, которая упала в благодатную почву.
– Можно ли предположить, как российская пропаганда будет отрабатывать российский ракетный удар по жилому дому в Днепре?
– Я думаю, что, во-первых, они ничего не скажут и не покажут. А если покажут, то скажут, что это осколки ракеты, которую сбила Украина, и сбила, скорее всего, специально, чтобы потом обвинить Россию. Но все это мы уже видели, здесь нет ничего нового.
