Политическая и военная пропаганда из российских новостей и ток-шоу добралась в том числе до новогодних программ. "Новогодний огонек" на российском государственном телевидении в 2023 году – шоу в духе военного времени. Люди в военной форме, кто-то в кителях с наградами, шутки про замерзающую Европу и выступления только благонадежных артистов, которые поддержали так называемую спецоперацию в Украине.
Милитаристский контент в России появился задолго до новогодних шоу. Речь идет о серии роликов с убеждением мужчин из разных социальных групп пойти на войну в Украине. Реклама подписания контракта на военную службу или записи в добровольцы снята в лубочном видеоформате – сценарии примитивны, рассчитаны на массовую аудиторию. В роликах решение пойти в армию представлено как единственно работающий социальный лифт в России: "Тут два варианта жизни: либо отдыхать и спиваться, либо в тюрьму", "Я по телеку видел, как наши ровесники гражданских на Донбассе спасают, а мы тут сидим и бухаем".
Настоящее Время поговорило с режиссером, автором киноартпроекта "ДАУ" Ильей Хржановским о милитаризации российской культуры и художественной ценности пропагандистских роликов о войне в Украине.
– Люди в России привыкают видеть вокруг себя буквы Z и V в городской среде. С режиссерской точки зрения, насколько обычному человеку к этому легко привыкнуть?
– Вы понимаете, тут же ведь какой трюк использует власть, власть российская современная рекламирует смерть, рекламируя как бы через образ жизни, то есть люди решают свои жизненные проблемы в этих рекламных роликах, которые я видел, а по факту они идут на смерть, на смерть ради ничего, потому что понятия, которые там, и принципы, за что люди идут умирать, там никак не озвучены. Они, оказывается, идут на войну для того, чтобы решить проблему покупки автомобиля, помощи материальной своему нищему дедушке, или для тог, чтобы не пить, потому что, оказывается, вариант у русского человека – это или пить, или идти в тюрьму и т.д.
Выясняется, что самая лучшая жизнь для русского человека – это смерть
То есть выясняется, что самая лучшая жизнь для русского человека – это смерть, и это довольно страшно. Но, к сожалению, это не новость, это было в России многие века, можно посмотреть русскую историю, не в том изложении, в котором ее сейчас промоутируют и рассказывает современная тоталитарная Россия, а в том, что можно прочитать даже не столько у историка, сколько у свидетеля, так уж много свидетельств того, что происходило, в том числе и во Второй мировой войне, где, конечно, это была великая победа всего тогда советского народа, который состоял из русских, из грузин, украинцев, белорусов и т.д. Но цена, которой это было сделано: мы все время гордились гибелью людей, мы гордились, мы гордимся смертью, и мне кажется это очень страшно.
Но так как жизнь описанная, получается, хуже смерти, то поэтому кем-то нужно пожертвовать, и кто-то идет все время жертвовать. Вот это, мне кажется, объединяет эти ролики. Поэтому выход из беспросветной жизни — это смерть ради того, чтобы жизнь тех людей, которые живут беспросветно, стала чуть лучше. Вот такой вот трюк.
– Как вам художественная ценность этих роликов с призывами идти на передовую?
– Художественная ценность такого рода роликов не имеет значения, потому что имеют значение задачи, которые они решают. Если вы помните, ролики МММ в 90-е годы не отличались большой художественной ценностью, но они повернули огромное количество людей к тому, чтобы относить свои сбережения, в том числе последние, в МММ, где люди их успешно потеряли.
Художественная ценность такого рода роликов не имеет значения
Мне кажется, тот уровень диалога, который есть сейчас с российским народом, соответствует тому уровню размягчения мозгов, которым многие десятилетия занималось, в частности, российское телевидение и российская пропаганда, которая через это телевидение, в том числе через развлекательные программы, действовала, потому что это конкретные доходчивые месседжи, они не должны быть художественными. Это пропагандистская война, она доходчиво объясняет, почему человек, которому нет никакого дела до того, что происходит за пределами его семьи, его жизни, должен идти воевать. И там очень конкретный месседж: ты или спасаешь кого-то в своей семье, кто погибает от нищеты, потому что ему нечего есть, или у тебя есть вариант спиться или пойти в тюрьму, и поэтому ты идешь. То есть это все время решение очень конкретной задачи, эта задача доходчиво объясняется людям.
Поэтому я считаю, что ролики сами по себе, конечно, с художественной точки зрения бездарны, но, к сожалению, пропагандистская машина в России талантливая. Понимаете, она поэтому и страшна, потому что много людей небездарных. Ну вот, например, руководители российских телеканалов, например, господин Эрнст, господин Добродеев – люди достаточно образованные, очень талантливые в своем роде, они служат и работают на осуществление это пропагандистской риторики и стараются сделать так, чтобы было доходчиво, они, конечно, знают своего зрителя. А тот зритель, которого они не знают, или тот зритель, который их не любит, уехал, вот и все.
– В таком случае давайте обсудим еще одно видео, которое сделала компания Russia Today. Это же другой изобразительный язык?
– Язык первых двух роликов ориентирован на публику русскую, на людей, которые бедствуют, чтобы этих бедствующих людей, живущих в проблемах, превратить в мертвых людей, в трупы, обещая за это вознаграждение. А третий ролик настроен на жителей за пределами России, потому что Russia Today – это пропагандистский канал, который ориентируется на жителей Европы и других стран, поэтому он сделан как нормальный западный рекламный ролик.
Но проблема в том, что там, собственно, рассказывается, но это просто ложь. Я живу долгие годы в Англии, Германии, кстати, в Украине я прожил до недавнего времени довольно много лет. Это смехотворно, потому что то, что они показывают, является просто неправдой. И я думаю, что они решают прежде всего задачу внутреннюю, они показывают своим заказчикам, что они делают вот такие ролики, которые будут показывать в Европе и будут запугивать Европу.
Про суп из хомячка – это скорее относится к уровню юмора, который присущ Симоньян и Кеосаяну
А это в Европе никто практически не смотрит. Люди, живущие в Европе, знают, как они живут. Там, конечно, дорожает и все прочее, но про суп из хомячка – очевидно, это скорее относится, во-первых, к уровню юмора, который присущ и госпоже Симоньян, и ее партнеру Кеосаяну, это уровень такого запредельного низменного юмора. Вот на этом юморе и на этой лжи в смеси с отвратительным юмором и строится их отчетность их заказчикам. Я уверен, что это все связано только с теми двумя или тремя людьми, которые в администрации президента или в какой-то другой организации будут смотреть этот ролик и говорить: "Ну отлично, здорово. Вот так мы покажем этим европейцам". И вот и все, это никто не будет смотреть никогда. Это все для отчетности.
Я, например, сейчас нахожусь в Израиле, в Тель-Авиве, здесь 20 градусов тепла. Но если мне будут показывать ролик, как здесь идет снег и люди ходят в шапках, то я, конечно, могу на него посмотреть, но, в принципе, я точно знаю, что здесь тепло и светит солнце. Как устроены телеграм-каналы, как устроена вообще вся система доставки материалов от госпожи Симоньян, мне, в принципе, да и не только мне, кажется достаточно понятно. Я считаю, что это все, в случае первых двух роликов, они, к сожалению, могут достигать своей цели, а в случае последнего ролика, я считаю, что это к внутренней радости госпожи Симоньян и той части клики, к которой она принадлежит, путинской.
– Как эти декорации, в которых существуют граждане России, которые, возможно, войну и не поддерживают, на них в итоге влияют?
– Вы знаете, я делал проект, называется "ДАУ", где построил декорацию, в которой люди в течение трех лет, приходя и уходя из нее, жили в условиях другого времени, советского времени, как раз тоталитарного времени, а люди были современные. Скорость адаптации к реальности, как к единственной, даже когда она была игровой, была почти мгновенной, она измерялась днями.
Люди в России живут уже долгие годы внутри определенным образом рассказанной истории, внутри очень определенной эстетики, и это все является единственной реальностью. Я когда был в Северной Корее 8-9 лет назад (это был год Чемпионата мира по футболу), меня там спрашивали люди, почему я их не поздравляю с тем, что Северная Корея выиграла Чемпионат мира по футболу, потому что они были в этом уверены, так там пропаганда преподнесла вот эту информацию, например. Они живут в замкнутом мире, они очень сочувствуют всему миру, который находится вне Северной Кореи.
Россия постепенно превращается, точнее, не постепенно, а стремительно превращается в Северную Корею. Мы дождемся, я думаю, в скором времени момента, когда будут перекрыты в той или иной форме границы окончательно, когда эта банка будет захлопнута, и в ней люди будут жить, абсолютно понимая и веря в ту картину, которую им рассказывает телевидение. Так как, к сожалению, люди в России действительно живут достаточно тяжело, в регионах, в селах, в райцентрах, то, конечно, для многих из них это выход, у них появляется какой-то смысл, потому что жизнь вокруг беспробудно и ужасна, а вокруг России еще хуже и т.д.
Россия стремительно превращается в Северную Корею
Поэтому я считаю, что эти декорации, к сожалению, являются единственной реальностью тех людей, которые в этом живут. И я не верю, что, например, если сейчас начать рассказывать правду, что реально происходит – что происходит на войне, что делают русские солдаты, что хотят на самом деле украинцы, какой уровень коррупции в путинской власти, какой уровень цинизма и т.д., – люди в это, мне кажется, не будут верить так же, как когда они видят фильм Навального про дворец Путина. Я слышал такое мнение, меня оно потрясло: "Ну да, ну царь, а как он должен жить, он так и должен жить, он наш царь".
В таком случае это может длиться очень долго, и какой будет из этого выход, представить себе страшно. Но самое страшное начнется после окончания войны, после того, как Украина победит, а я уверен, что Украина победит и дальше будет восстанавливаться в той или иной форме. Россия, что бы с ней ни происходило, окажется в самом страшном периоде за свою многовековую историю, и жить эту жизнь придется ровно тем людям, которые сейчас смотрят эти ролики, и тем людям, которые вернутся с войны, и тем людям, которые не дождутся тех, кто вернется с войны, которые не вернут своих мужей, отцов. Вот что там будет происходить и как будут меняться эти декорации — это невозможно себе представить.
И я честно говоря, когда смотрю эти ролики, особенно первые два, с ужасом понимаю, что в них в каком-то смысле говорится правда, понимаете, вот что ужасно. Это, в принципе, правда, потому что огромное, действительно огромное количество людей пьет, огромное количество людей сидят в тюрьмах, у них мало работы, и жизнь на самом деле, несмотря на все цены на нефть, все успехи, которые мы могли видеть в больших городах, в Москве и Петербурге, их жизнь особенно не менялась. И они из-за этой жизни идут защищать Родину и гибнуть за Родину, потому что их так учили, потому что главный герой – это Матросов, который закрыл своей грудью амбразуру.
Когда смотрю эти ролики, с ужасом понимаю, что в них в каком-то смысле говорится правда
Мне кажется, что тот факт, что эти ролики апеллируют к людям, которые готовы их понять, вот это самое страшное. Как их развернуть назад, как объяснить дальше людям, сейчас это невозможно объяснить, потому что до них не добраться, как им объяснить, что им делать, как им дальше жить? Как им узнать правду, что их братья, деды, родители, мужья погибли ни за что, что они погибли, совершая преступление, как им жить с этим, учитывая, что там даже идеи никакой нет? Ведь в этих роликах даже нет никакой идеи. Идея-то одна – смерть лучше, чем жизнь.
Слова после интервью:
– То, что самое модное – это смерть, самое лучшее, что может случиться с человеком, – это, мне кажется, самое страшное. Потому что это то, что происходит с Россией: смерть ее как государства, смерть ее как культурного места, превращение в то, во что она превращается, эти ролики, к сожалению, точно отражают.
