На данный момент официальный рост заболеваемости в России очень похож на "итальянский сценарий", где с начала эпидемии инфицировано уже более 74 тысяч человек, и почти 7,5 тысяч умерли. Об этом говорят эпидемиологи.
Медицинские власти Москвы пообещали начать тестировать на коронавирус до 25 тысяч людей ежедневно. Сейчас тестируется около пяти тысяч человек по всей России.
Ведущий научный сотрудник Института клинической экспериментальной медицины, профессор вирусологии Александр Чепурнов рассказал Настоящему Времени, есть ли ли в России мощности для столь массового производства тестов, имеет ли смысл массовая проверка людей на инфекцию и как он пытался найти больницу, в которой можно было сдать тест на коронавирус.
— Я сначала хочу обратиться к статистике и спросить вас, надо ли как-то специальным образом на эту статистику реагировать и как ее понимать? По данным Росстата, в Москве в январе этого года было на 37% случаев пневмонии больше, чем в январе прошлого года, а Мосгорздрав говорит, что, наоборот, случаев пневмонии на 8% меньше, чем в прошлом году. Что с этими цифрами делать?
— Не знаю, сложно за статистиков распоряжаться.
— На ваш взгляд, пневмонии в этом году будет больше, чем в прошлом году, или нет?
— На мой личный взгляд – я не врач, это просто ощущения, связанные со мной лично и с окружающими, – я не помню за собой пневмонию, а в этот раз я привез пневмонию из Франции. И это была качественная двусторонняя пневмония.
— Она была вызвана бактериальной инфекцией, или это было вирусное поражение площади легких?
— Для того чтобы этот вопрос понять, надо иметь очень хорошую развернутую диагностику. Поскольку меня вылечили достаточно эффективно антибиотиками, то [могу сделать вывод, что это была бактериальная инфекция]. Это достаточно традиционная вещь: все начинается с некой вирусной инфекции, которая обнажает возможности для прихода тех или иных бактериальных проблем, и дальше уже без антибиотиков никуда не деться.
Вопрос, что было здесь в самом начале. Это сказать затруднительно. Поскольку я приехал не из Италии, а из Франции, то вообще не подпадал под ту категорию, которую надо было проверять. Я не уверен, что проверяли даже тех, кого надо было проверять. Мои попытки самолично найти какую-то инстанцию, которая должна отбирать пробы и их анализировать, не получилось. Поэтому мне пришлось воспользоваться некоторыми своими научными возможностями для того, чтобы убедиться, что это не коронавирус.
— И вам удалось?
— Мне удалось. К тому моменту, когда мне это удалось, у меня состояние было такое, что оставалось только пожалеть, что это не он, потому что тогда я был бы уже провакцинированным естественным образом.
— Как вы думаете, имеет ли смысл повальная ковровая проверка людей на коронавирус с точки зрения экономики, медицины и вирусологии?
— Абсолютно уверен, что имеет. Я считаю, что это очень неправильный подход, когда у нас все остановилось на пороге. Я могу предположить, что на него [подход] повлиял первый приход коронавируса. Кстати, вот тогда мы были более-менее готовы к тому, чтобы действительно диагностировать всех. Это надо для того, чтобы не пропустить тех, кто будет просто носительствовать.
Я ходил в течение двух недель в больницу, в магазины заходил, потому что надо было что-то покупать, и являлся носителем, как я предполагаю, вируса гриппа, который потяжелее. Я просто работал со многими вариантами гриппа, после чего очень долго не болел. Я работал в больших количествах, и так или иначе этот процесс, который называется "проэпидемичиванием", – у вирусологов это довольно обычная вещь.
— То есть два вируса попали в организм, а не двести, [организм] выработал антитела, и вы уже не можете заразиться. Я так понимаю?
— Совершенно верно. Только в наших случаях попадает огромное количество вирусов. Другое дело, что он в этот момент может быть в той или иной степени инактивированный, и поскольку я работал минимум с пятью-шестью вариантами и в огромных количествах их нарабатывал, то так или иначе нахлебался и после этого гриппа вообще не боялся.
— Я правильно понимаю, что миф о том, что вирусологи в космических скафандрах защищены от всего полностью, – это неправда? Вирусологи имеют все, с чем работают?
— Нет, возбудитель возбудителю рознь. Я проработал 18 лет с вирусом Эбола ручками каждый день – без костюма я никуда бы не сунулся. Там проэпидемичивание прошло бы по специфическому [пути].
— Вы говорите, тогда были возможности [протестировать всех]. Сейчас есть возможности? Потому что создается впечатление, что тестов не хватает, они дорогие и не все срабатывают. Почему-то появляется информация о закупке тестов за рубежом. Вопрос: есть ли в России достаточные мощности для производства тестов и сколько бы это стоило, если бы действительно пришлось делать ковровое тестирование?
— Возможности, безусловно, есть. Я об этом очень давно говорю, потому что у нас в стране есть несколько мощных коммерческих диагностических фирм, которые производят диагностики различного характера, в том числе для ПЦР-диагностики. И для них было посильной задачей организовать выпуск. Просто нужен был госзаказ, на мой взгляд.
Они, конечно, не знали: придет вирус, не придет. Может быть, как в 2002-2003 годах, он бы до нас не дошел. Поэтому сами они, конечно, предпринимать особых мер не стали, тем более что Роспотребнадзор так лихо потянул на себя одеяло, сказав о том, что есть "Вектор", и что они разработают тест-систему, будут ее выпускать в необходимом количестве и сами проводить анализ. Хотя мне было сразу непонятно, как такую гигантскую территорию можно перекрыть одним "Вектором".
— А сколько заводов могут делать в России такие тесты?
— Как минимум три-пять фирм, которые выпускают ПЦР-диагностику по разным направлениям – для разных инфекций. И добавить им еще одну инфекцию. Другое дело, что их надо было своевременно озадачить. И не просто озадачить, а выделить деньги для этого. Они сделать-то сделают, а если это потом окажется невостребованным?
— Но в России выделить деньги – это довольно трудно. Нужно заложить в бюджет – это целая бюрократически сложная история.
— Может быть, это и сыграло негативную роль, но, как итог, получается, что научно-исследовательское предприятие, конечно, не может выпустить достаточное количество тест-систем, да еще и одновременно проводить анализы всего. И как только пришла реальная ситуация, а она сложилась еще тогда, когда вирус сюда толком не пришел. Но проверять надо было давно и все. У меня такое ощущение, что пока в ситуацию не въехал Собянин и не поднял этот вопрос, – я так вижу в средствах массовой информации – вообще как-то не доходило до тех, кто этим должен был заниматься и своевременно все начать делать. Не знаю, может быть, хотелось бы одеяло на себя посильнее натянуть.
— А теперь время упущено, как вам кажется? Имеет ли для врача значение – знает ли человек с пневмонией о том, что у него коронавирус, или не знает – на что это влияет?
— Вопрос, конечно, такой бывает. Вы справедливо говорите, что в каких-то моментах лечение идет симптоматическое. Но тем не менее некоторые предположения китайцы сделали – что и чем лучше лечить. А самое главное – это дает ответ на вопрос, как с человеком обращаться. Он потенциальный распространитель коронавируса или нет.
— А вы прикидывали, сколько может быть реально больных в России?
— Это очень сложно. Поскольку я болел в этот момент и разговаривал с людьми примерно на такую тему, то я понял, что вокруг меня из знакомых – примерно шесть пневмоний. Это было само по себе необычно, поэтому это, может быть, как-то согласуется с той статистикой, с которой мы с вами начали.
— Графики показывают, что будет такой же стремительный рост, как и везде, и дальше все зависит от карантина. Предполагают, что, если будет карантин, будет снижение. Не будет карантина – будет еще дальше увеличение, и будет больше жертв. На ваш взгляд, нужен ли сейчас такой настоящий карантин, или выходные – это достаточная мера?
— Другого решения вопроса при заразных инфекциях, кроме эпидемиологического, нет, до тех пор, пока не появилась очень хорошая вакцина. Вакцина, например, которая была сделана огромным коллективом авторов из разных стран – там и русские руки есть, – вакцина, которая сделана на основе вируса везикулярного стоматита, она против Эбола. Она не просто одноразовая, она эффективна даже после заражения в течение одного-двух дней. Она помогла сломать ситуацию.
— Даже в разгар пандемии не нужно ждать ее окончания, можно прививать людей?
— Безусловно. Поэтому появление хорошей и эффективной вакцины, оно может сломать ситуацию. Вопрос в том, что даже у американцев она ожидается в лучшем случае к началу четвертого квартала. И что меня больше всего огорчает – они ведь разрабатывают двукратную вакцину. Это долго – это нулевой и 21-й день вакцинации. В ситуации, когда другого варианта нет, конечно, придется этим пользоваться, но, скорее всего, инфекция будет "тлеть", переходя тихонько от одного к другому, тем более известно, что молодой возраст довольно легко ее переносит.
