Российские экономисты призывают власти раздать деньги населению. Они считают, что государство должно сильнее поддерживать экономику в период пандемии. Эти идеи представлены в докладе под названием "Коронакризис: Что будет и что делать". В нем эксперты говорят, что меры властей должны быть краткосрочными, учитывая специфику нынешнего кризиса, и предлагают поддержать малый бизнес – выделить ему деньги, а всем гражданам выплатить пособия.
Один из авторов доклада, доктор экономических наук Владислав Иноземцев, считает, что это единственный верный метод в ситуации коронакризиса. В эфире программы "Вечер" Иноземцев выразил сомнение, что правительство России прислушается – скорее будет поддерживать "крупные предприятия своих друзей".
– Вы со всеми предложениями, которые озвучены в докладе, согласны? Как была устроена работа?
– В принципе, да. Работа была ориентирована на поиск консенсуса. Инициатором этого процесса выступил Кирилл Рогов – наш экономист и политолог. В данном случае я думаю, что фактически все, что вошло в окончательный опубликованный текст, – это консенсус и мнение тех, кто его писал.
Я думаю, что идея инвестирования основных средств не в поддержку крупных предприятий, как у нас часто принято, а в поддержку конечного спроса – то есть выплаты конкретным людям: пенсионерам, малоимущим и поддержка малого бизнеса, – это единственный верный метод. Потому что любая экономика устроена таким образом, что большая часть ВВП приходится именно на то, чтобы обеспечить конечным платежеспособным спросом.
Крупные компании, безусловно, важны в экономике с точки зрения того, что они платят налоги, в них достаточно высокая занятость, большое количество работников. Но все они так или иначе живут за счет доходов, которые получают от потребительского рынка. Если мы посмотрим на телекоммуникации, авиакомпании, любые торговые сети – бессмысленно спасать их, не имея платежеспособного спроса граждан.
Поэтому мне кажется, что гораздо правильнее вбрасывать деньги на такой низовой уровень экономики – и они дальше уже пойдут и в другие сектора, чем поддерживать те же самые 463 стратегических предприятия в надежде, что они обеспечат экономический рост.
– А у России вообще есть деньги на то, чтобы [производить выплаты] людям?
– Я думаю – и здесь мы полностью сошлись с коллегами, – есть два момента. Дело в том, что вся российская государственная экономическая политика основана была в последние годы на безмерном накоплении резервов в ожидании "черного дня". Сейчас, я так понимаю, люди спорят: пришел этот "черный день" или нет и насколько эти резервы можно использовать.
Резервы на сегодняшний день составляют порядка 12% ВВП. Если мы посмотрим на западные страны, то Соединенные Штаты, Великобритания, Германия вкладывают сейчас в поддержку спроса суммы от 7 до 11% ВВП. Даже если исходить из этой точки зрения, то деньги есть.
Но наша позиция заключается в том, что правительство не хочет тратить Фонд национального благосостояния, понимая, что это его последняя заначка. Естественно, всегда страшно: когда кризис может продолжаться, могут быть другие какие-то непредсказуемые экономические события, а денег у вас нет. Поэтому мне лично кажется, и я думаю, коллеги согласны с тем, что нужно использовать и средства Центрального банка. То есть фактически перекредитовываться правительству в ЦБ на объем бюджетного дефицита и тоже отправлять эти деньги в экономику.
Это делают все абсолютно страны на сегодняшний день. Если мы посмотрим на Соединенные Штаты, весь огромный пакет экономической поддержки в 20 тысяч триллионов долларов полностью покрыт ФРС [Федеральная резервная система], то есть фактически полностью профинансирован из Центрального банка.
Возможно, в России так не получится. Но в любом случае мне кажется, что весь объем бюджетного дефицита можно сегодня финансировать за счет размещения ОФЗ [облигации федерального займа], который впоследствии выкупит Центральный банк России. Почему? Потому что эти деньги уже расписаны в бюджете, они не увеличат инфляцию, потому что их и так планировали израсходовать.
В любом случае пойдут они из ЦБ или из Фонда национального благосостояния – нет никакой разницы. Если они будут распределяться равномерно, не будут вбрасываться в какие-нибудь крупные компании, которые потом выкинут их на валютный рынок и вывезут за границу, а именно будут идти на бюджетные нужды и в основном, может быть даже дополнительно, тратиться на поддержку населения.
Конечный платежеспособный спрос, он никогда не выльется в резкий рост валютного курса, он никогда не уйдет быстро в офшоры и так далее. То есть того, чего мы обычно боимся, не будет.
– А если российские власти всего этого не сделают? В первую очередь не будут спасать бизнес, не будут спасать население, не будут выплачивать ему деньги. Насколько глубоким может быть коронакризис, как вы его назвали?
– Больших надежд на то, что российские власти примут эти рекомендации, у нас, честно говоря, нет, потому что их интересы не лежат в экономической плоскости. У них все хорошо.
Не далее как несколько месяцев назад ВЭБ [государственный инвестиционный банк] – абсолютно неэффективная, безумно неэффективная структура – получил 200 миллиардов рублей поддержки. Государство выкупило убыточный бизнес "Роснефти" в Венесуэле. Я думаю, что их действия будут в этом же ключе находиться: они будут поддерживать крупные предприятия своих друзей и на уступки населения не пойдут.
– И насколько плохо нам всем из-за этого будет?
– Плохо будет. Я думаю, что реальный спад будет между нашим прогнозом – где-то 10% – и прогнозом МВФ – 5,5%. Будет плохо. Но, еще раз подчеркну, я не жду социального возмущения. В чисто экономической сложности население начиная с 90-х годов – в России, Украине, Беларуси – привыкло выживать само. Поэтому я думаю, что как раз экономический спад воспринимается в основном как объективная реальность. Он не приведет к каким-то политическим потрясениям.
