Украинские фронтовые города готовятся к зиме. Населенные пункты, где не повреждены коммуникации, уже подключили к отоплению. Но минимум несколько тысяч человек в этом году опять проведут зиму с буржуйками.
Дом Тамары находится крайней улице прифронтового Часова Яра. Дальше поле, холм и Бахмут. Тамара – одна из четырех жителей, которые все еще остаются в огромном новом микрорайоне. Ее дети – в Чехии, родственники – в Киеве. А в уцелевшей комнате Тамары – пудра, зеркальце и помада.
"Каждый день я привожу себя в порядок, – говорит женщина. – Каждое утро у меня занятие – убрать территорию и привести себя в порядок. Война войной, а человек – человеком. А что делать? Надо держаться".
"Тут все разбито было, – показывает свой дом Тамара. – Крыша была разбита. Я все сама сделала своими руками."
В ее хате посреди руин разбитого микрорайона тепло, играет радио. "Буржуечка вот – показывает Тамара печку. – Я тут немножко закрыла потолок. Стараюсь, держусь".
Тамару время от времени навещает Евгений. Он волонтер со стажем: был с миссией в Кении, Руанде, Уганде, а сегодня возит гуманитарку в самые отдаленные части Часова Яра. Раньше держал здесь хоспис, занимался благотворительностью. Он говорит, что каждая новая дыра от снарядов в местных домах – для него боль. И поэтому каждое разрушение от "прилетов" он выкладывает в соцсети.
"Для тысяч людей, у которых болит душа за Часов Яр, это единственное, что до сих пор связывает их", – говорит волонтер.
Олег – один их тех, кто вернулся в Часов Яр из эвакуации. Его семья осталась в Киеве. Еды у него много, тоже волонтерской. Буржуйка на зиму есть еще с прошлого года. Дрова подвозит местная власть. А вот с водой проблема. Больше всего от зимы ожидает хоть какой то определенности.
"Самое страшное здесь – непонятка, – признается он. – Но дома спокойней".
"К сожалению, люди прибывают, – говорит волонтер Евгений. – Оставалось около девяти сотен человек, но сейчас 30 или 40 вернулись. Особенно поколение таких, как я – мне 54 года. До пенсии еще ого-го сколько. Работу найти нереально. Все дорого: жилье снимать и прожить на переселенческие выплаты. Люди там оформили помощь и вернулись сюда. Вроде как и деньги есть, и ничего не надо покупать".
Еще одна беда фронтовых городов, о которой мало говорят: заболевание бешенством. Животных здесь много, а вакцин нет.
"У нас собака загрызла лису, пришлось застрелить – заболела", – рассказывает один из местных жителей.
Евгений привез сюда 25 вакцин. Это самый ценный его груз на сегодня.
На вопрос, что помогает не терять веру в завтра, местные жители признаются – не помогает ничего. "Прожили и слава Всевышнему. Если пили бы – то водка. А так – мы ж не пьем, значит ничего", – шутят. "В нарды играем", – добавляет пожилая женщина.
Канал – это часть Часова Яра, которая ближе всего к Бахмуту и больше всего разбита. Сколько людей осталось тут жить, точно не известно никому. Евгений возит пищевые наборы для тех, кто остался.
"Я не поеду никуда, – говорит Тамара. – Пусть меня здесь убьют, но я буду в родной земле".
Бои возле Бахмута идут с переменным успехом. Обе стороны то продвигаются, то отступают. Поэтому жители Часова Яра не говорят о будущем – хорошо знают цену прогнозам.
"Я по-другому отношусь к победе, – говорит волонтер Евгений. – Победа может быть, но какой ценой? Простите мой непатриотизм, но я не готов менять тысячу жизней на какую-то улицу в Клещеевке".
