Сегодня Владимир Путин примет участие в митинге-концерте в "Лужниках" в Москве, посвященном Дню защитника Отечества в России. Это будет "продолжением" послания к Федеральному собранию. Кстати, о потерях среди "защитников Отечества" в Украине Владимир Путин в своем послании не сказал ни слова.
Детально о мессенджах Путина в послании и о том, чего ожидать от его сегодняшнего выступления на концерте в "Лужниках", рассказал Настоящему Времени главный редактор "Новой газеты. Европа" Кирилл Мартынов.
– 21 февраля было послание Путина Федеральному собранию, которое должно было состояться в прошлом году, но не состоялось. И тогда политологи говорили, что это произошло потому, что Путину было нечего сказать. Как вам кажется, вчера Путин нашел что сказать?
– Вы знаете, Путину принадлежит известное выражение по поводу того, что "они просто сдохнут, а мы в случае чего попадем в рай". И вот мне показалось, что вчера от российского президента многие, в том числе из тех, кто находился в зале напротив него, ждали каких-то четких инструкций, когда все-таки они сдохнут, а кто-то еще попадет в рай – вообще когда придется отправиться в рай, какие планы у российского президента на этот счет. Путин однажды к этому сюжету в своей речи подошел, как раз когда говорил про ядерные испытания и про отказ от договора об ограничении стратегических наступательных вооружений – это была единственная конкретика. Но в остальном у меня есть ощущение, что по итогам этой речи Россия так и зависла и мнется на пороге рая, и, собственно говоря, непонятно, то ли все должны сгореть в пламени третьей мировой войны, которую Владимир Путин развязывает и пророчит, то ли на самом деле у нас мирная прекрасная жизнь, в которой будет еще лучше работать материнский капитал, льготы для участников боевых действий, будет развиваться образование, а вот бизнесмены, как отметили в сюжете, должны вкладывать в Россию и сохранять свои капиталы. Ответа в итоге не прозвучало. И некоторые даже говорят, что это было два послания, но сведенных воедино, примерно так же, как аудитория в зале была двусоставная, из двух разных жизней и разных реальностей: российские чиновники с этим характерным одухотворенным выражением лиц и, с другой стороны, многочисленные люди в форме и участники боевых действий, в том числе тяжелораненые. Общей картины здесь нет. И мне кажется, что даже в общем сторонники Владимира Путина могли быть этой речью чрезвычайно разочарованы.
– Если говорить на профессиональном журналистском новостном языке, единственная новость, которую он там сказал, это СНВ-3 – договор между Российской Федерацией и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, что Россия приостанавливает свое участие там?
– Да, совершенно верно, и неслучайно они и по структуре речи оставили ее напоследок. Мы знаем, что ядерное оружие – это любимая тема Владимира Путина в течение уже длительного времени, он говорит о нем с особым удовольствием. И на самом деле это страшная новость. Надо просто себе отдавать отчет в этом, потому что, с одной стороны, это последовательный демонтаж всего на свете, Горбачева в частности, вообще наследия любой нормализации отношений с США.
Это был последний договор, который как раз считался всего 13 лет назад замечательным прорывом "медведевской команды", перезагрузки и так далее – это была последняя точка в длинной истории ядерной нормализации, ядерной разрядки. Предполагалось, наверное, что и дальше мир в этом направлении будет двигаться. Сейчас нас Путин отправляет в какое-то чрезвычайно мрачное прошлое, которое, видимо, ему явно доставляет удовольствие, прошлое, в котором ядерные державы напрямую угрожали друг другу и всему миру взаимным уничтожением. И очень характерное обоснование, почему мы отправляемся в это прошлое, где ядерная война становится все ближе, а система ограничений, сдержек для этой ядерной войны становится все меньше. Путин, да, вновь сказал, что это "на самом деле наши враги нас провоцируют, у нас есть данные, что американцы готовятся к ядерным испытаниям, что нарушает этот договор, поэтому мы превентивно приостанавливаем действие этого договора". Это опять-таки знаменитая риторика "Это не я, это не мы начали войну, это мы ее останавливаем". Путину не требуется никаких доказательств фактически для разрушения любых мирных процедур и мирных протоколов, и дипломатических, и военного характера, и такого коммуникационного характера, которые в целом в современном мире были созданы. Это очень опасно, я думаю, что весь мир оценил в общем готовность российского президента создавать новый хаос и новую опасность.
– При этом действительно от этого послания ждали каких-то заявлений Путина по поводу той войны, которую Россия ведет против Украины. Там никакой конкретики, в общем, не прозвучало. При этом по Москве даже расклеивали рекламу послания с фразами вроде "Границы России нигде не заканчиваются". А вот можем ли мы ждать, что, например, что-то такое об этой войне и о какой-то эскалации этой войны со стороны России Путин может произнести сегодня в "Лужниках"?
– Вы знаете, мне кажется, что, судя по опыту прошлого года, это скорее жанр такого отдельного телевизионного послания, когда, нагнетая эту ситуацию, российским гражданам говорят, что завтра или сегодня вечером президент скажет что-то по-настоящему важное, чтобы как-то поднять рейтинг, чтобы люди в общем помнили и боялись, что называется. И Путин в своем ключе может делать это скорее экстренно, чем заранее запланировано за много дней, когда мы знаем последовательность событий. Я, кстати, не уверен в происхождении этих знаменитых плакатов в Москве, потому что было довольно много разговоров, что, в общем, эти плакаты могли быть нарисованы. Насколько я понимаю, не было живых людей, которые их подтверждают. Они выглядят действительно как скорее рисунок на черном фоне, прилепленный на какую-то городскую рекламу. Но на концерте в общем, я думаю, ничего нового тоже не прозвучит. Самое главное, что Путин так за год и не сумел ответить на вопрос, собственно, зачем он войну ведет, то есть чем, с его точки зрения, она должна закончиться, когда этот конец наступит и как вообще России жить, пока эта война происходит. Мне кажется, справедливо эксперты говорят, что произошла нормализация войны: "Вы живите-живите, а то, что мы воюем, это ничего страшного, у нас все под контролем, то, что люди гибнут, это ничего страшного, а то, что будущего нет и высокий уровень непредсказуемости, тоже, пожалуйста, не обращайте на это внимание".
– И, соответственно, заканчивать эту войну Путин тоже не собирается, судя из его слов?
– Более того, даже есть подозрение, что он сам не знает, как эту войну нужно заканчивать. И как раз именно с этим связан его синдром публичной немоты: он не может сказать, какой конец у этой войны он сам видит.
– При этом можно ли сказать, что он не ждал того, что он, например, через год после начала войны будет пытаться искать, в общем, как эту войну оправдать?
– Я совершенно уверен, что он этого не ожидал, что он к этому не готовился. И понятно, что та такая специфическая путинская рациональность, из которой он исходил год назад, заключалась в том, чтобы повторить 2014 год и некоторый успех, с его точки зрения, по поводу аннексии Крыма просто в больших масштабах, добиться того, чтобы в Киеве было лояльное правительство для нынешней Российской Федерации и лично для него, и, собственно говоря, сделать шаг к созданию будущего союзного государства. Все это должно, он, наверное, в этом году накануне выборов должен обсуждать не попытки взятия Угледара и последствия войны для Российской Федерации, а он должен был строить планы о том, как мы все вместе с Лукашенко строим такой проект большей России, в которой он мог бы стать национальным лидером не только для россиян.
