Издание "Медуза" узнало реакцию Кремля на решение Международного уголовного суда в Гааге, который в минувшую пятницу выдал ордер на арест Владимира Путина.
По словам двух собеседников издания, близких к администрации президента, российские власти оказались не готовы к этой ситуации. Более того, Кремль в 2023 году собирался продвигать образ Путина, в том числе для внутрироссийской аудитории в преддверии президентских выборов, как "борца с Западом", "защитника стран Латинской Америки и Африки от колониального угнетения" и "одного из главных лидеров многополярного мира". Собеседники "Медузы" указывают, что для этого необходимы зарубежные поездки, в которых Путин теперь ограничен из-за решения уголовного суда.
Теоретически Путина могут задержать по гаагскому ордеру в 123 странах. В Кремле не понимают, как можно обеспечить безопасность президента в новых условиях.
"Даже СНГ перестает быть безопасным пространством для Путина", – констатировал один из источников издания: среди стран, ратифицировавших Римский статут МУС, есть, например, Таджикистан.
Как решение суда повлияет на Владимира Путина и особенно на его предвыборную кампанию – рассказал автор материала "Медузы" Андрей Перцев.
– Выходит, для чиновников в Кремле это решение Международного уголовного суда об аресте Путина стало абсолютной неожиданностью?
– Получается, так. Такого не ждали, и тем более по такому поводу – за депортацию детей. Потому что все-таки бытовало мнение, что как раз Путина какие-то санкции типа уголовных дел, ордеров на арест затронут в последнюю очередь, потому что Западу надо контактировать, в том числе для мирных переговоров. А с кем контактировать? С Путиным. Поэтому это было большой неожиданностью для части кремлевских чиновников, которые обеспечивают поездки и идеологию. Это очень неприятная для них неожиданность, которая напрямую влияет на их работу.
– Есть ли понимание в Кремле, как вообще Запад будет переговариваться с Путиным? Будут ли вообще какие-то переговоры? Есть ли какая-то реакция Кремля в этом ключе?
– Люди, занимающиеся идеологией, говорят, что усиливается роль других переговорщиков. Этот ордер, получается, немножко поднял позиции людей, которые от России ведут контакты с США и другими странами. Кому теперь придется переговариваться? Известно, что секретарь Совбеза Николай Патрушев и глава СВР Сергей Нарышкин имеют контакты с высокопоставленными сотрудниками спецслужб США. Даже периодически появляется в прессе, что проведены какие-то переговоры. Сергей Лавров явно будет больше работать, и, соответственно, Михаил Мишустин, как второе лицо в государстве, может представлять Россию на различных мероприятиях, на которые в прошлом году очень любил ездить Путин. С лета он очень широко разъезжал, в основном по различным государствам СНГ: на саммиты, совещания. То есть этот процесс ему явно тоже нравился. Из этого мы можем предположить, что ордер на арест – это очень неприятно для него лично. Потому что он теряет возможность этих выездов на мероприятия.
– Но при этом в материале "Медузы" сказано, что он ездил на мероприятия в Таджикистан, в другие среднеазиатские страны в течение последнего лета. Какие-то лидеры приезжали в Кремль. И так демонстрировали, что у России по-прежнему есть много союзников в другом регионе мира – не на Западе. Действительно ли в Кремле считают не совсем приличным то, что иностранные лидеры таких стран будут постоянно ездить только в Москву?
– Это скорее не то что не совсем прилично – это сложнее. Потому что одно дело, когда для этого образа борца с Западом, защитника угнетенных стран от колониального захватничества то он приедет на какой-то саммит или совещание, то к нему приедет лидер какого-то государства. Теперь это сильно разбавится: будут только приезжать. А обеспечить постоянный поток будет сложновато, потому что у лидеров государств есть свой график. И их придется затаскивать. Я думаю, что даже лидеры СНГ не смогут сказать, как недавно Лукашенко, когда ему задали вопрос про визит в Москву, он сказал: "Я не мог отказаться". Скорее всего, если мы вспомнили Таджикистан, Эмомали Рахмон смог бы отказаться. Потому что как раз на одном из прошлогодних саммитов он дал Путину достаточно серьезную отповедь, что народы стран бывшего СНГ не хотят быть младшими братьями, они хотят, чтобы их уважали. Поэтому тут не получится обеспечить этот поток. Соответственно, а что же это за такой столп многополярного мира и защитник угнетенных, который сидит в своей стране и не может выехать? Тут большие вопросы.
– А что говорят источники, считают ли вообще в администрации президента, что теперь Путин стал токсичным, в том числе для Эмомали Рахмона? Кто захочет встречаться с человеком, объявленным в розыск за депортацию детей?
– Нет, такого нет. Я хочу подчеркнуть, что я в основном общаюсь с людьми, которые работают с внутренней политикой. И по поводу каких-то международных отношений – это личное мнение. Все-таки такого представления нет ни в Кремле, ни в околоправительственных кругах. Все-таки считается, что с кем Путин общался, с тем он и будет общаться. Просто это сложно для их непосредственной работы, для поддержания этого имиджа.
– То есть они сейчас еще и не могут проводить избирательную кампанию перед 2024 годом, которая была в том числе основана на образе Путина-миротворца?
– Ее будут проводить немножко сложнее. Эту часть – лидера угнетенных стран, лидера антизападной коалиции – очень сложно будет проводить.
В смысле токсичности я думаю, что тут, конечно, серьезно им помог визит китайского лидера. Он приехал и показал, что с Путиным общаться можно, ничего страшного. А как раз многие страны СНГ, особенно азиатские, все-таки тоже ориентированы на Китай и мнение его руководства.
