МВД России на этой неделе объявило в розыск 19-летнюю студентку из Архангельска Олесю Кривцову. На родине она стала фигуранткой уголовных дел о "дискредитации армии" и "оправдании терроризма" за антивоенные посты в социальных сетях, причем об антивоенной позиции Кривцовой силовикам написали доносы ее же сокурсники, студенты университета в Архангельске.
При обыске в квартире Кривцовой один из силовиков стоял рядом с ней с кувалдой, а через несколько дней после возбуждения уголовного дела суд отправил студентку под домашний арест. После этого Олеся срезала ножной браслет (выложив видео об этом в соцсетях) и уехала из России в Литву. На родине ей по предъявленным статьям грозит до 10 лет лишения свободы.
Побег Кривцовой сильно разозлил следователей по ее делу. Вскоре после выхода новости о ее отъезде следователь Руслан Мелехов начал угрожать ее матери и семилетней сестре, в частности он написал Наталье Кривцовой в ватсап: "Подумайте о младшей дочери" – и сообщил о подготовке обыска у родственников Олеси в Белгородской области. С обыском силовики также приходили к бабушке мужа студентки, который находится в России.
Корреспондент Настоящего Времени Роман Васюкович встретился с Олесей Кривцовой в Вильнюсе. Он расспросил о первых днях в чужой стране, отношении к однокурсникам, которые написали на нее донос, и о том, надеется ли россиянка когда-нибудь вернуться в Россию.
– Я до конца не верю, что это случилось: я свободный человек, – говорит Олеся о своем побеге, медленно идя по вильнюсской улице. – В голове это не укладывается, потому что Российская Федерация очень сильно постаралась подпортить мне психику. Но адаптация идет спокойно, мне помогает очень много людей, и я думаю, что через месяц я уже буду жить спокойно.
– Расскажите о своем уголовном деле подробнее, пожалуйста.
– Я преследуюсь на своей родине по двум политически мотивированным статьям Уголовного кодекса: "оправдание терроризма" (там мне грозило до 7 лет лишения свободы) и "дискредитация армии". По первому дело завели из-за моего поста в инстаграме, где я написала, что украинцы вполне имеют моральное право радоваться взрыву на Крымском мосту 8 октября прошлого года. Именно украинцы как нация.
Второе дело – это "дискредитация российской армии", абсолютно из пальца высосанное дело. Я в этом теперь убедилась. Оно было заведено из-за репоста моего друга в закрытый чат: пост был примерно такого содержания, что студенты САФУ (Северного (Арктического) федерального университета им. М.В. Ломоносова в Архангельске – ред.), это мой университет, вышли на митинг в поддержку так называемых оккупированных территорий. И за это завели дело.
А! Важно: я там написала свой комментарий к этому посту – "кончелыги". Это была отсылка к университету, к руководству. А лингвистическая экспертиза посчитала, что "кончелыгами" я обозвала российскую армию.
– Вы знаете тех сокурсников, кто написал на вас донос?
– С некоторыми из доносчиков я общалась, была в обычных приятельских отношениях. С Романом Гусейном мы периодически встречались на студенческих мероприятиях, а Владислав Сергеев когда-то донес мне сумку из похода. И почему эти люди решили так в крысу... решили отобрать у меня всю жизнь – мне непонятно.
– Вы можете понять, почему они это сделали?
– Почему они так сделали, у меня понимания нет, но есть лишь догадки. Я думаю, что это их твердая Z-позиция, это их милитаристское воспитание. Все они – свидетели по делу и одновременно доносчики. Они посещают всякие военные сборы с самого детства, стреляют в пустоту, стреляют в стены, и для них это весело.
– Как вы к ним относитесь?
– Я на них сильно не обижалась, чтобы их простить, потому что у меня нет какой-то злости или ненависти. Я просто очень устала от них. Я хочу попытаться их забыть, чтобы эти имена уже перестали полоскаться везде, где только можно. Но я их ненавижу! Считаю, что не за что их прощать, да я и не собираюсь.
– Как вы приняли решение уехать из страны?
– Я давно читаю новости, слежу за политической оппозицией, и изначально знала, что, скорее всего, справедливого решения суда по моему делу не будет. Когда я сидела дома и составляла различные документы, советовалась с адвокатом, у меня был какой-то, возможно, адреналин: мне хотелось доказывать свою правоту, мне хотелось выступать.
Но в один момент, наверное, после фальсификации ФСБ доказательств к суду, когда они пытались заключить меня под стражу, я поняла, что эти люди – преступники. И они могут делать все что угодно? и им за это ничего не будет. Я начала подавать всякие жалобы, запросы, но в ответ получала дурацкие отписки. И это побудило очень сильно меня уехать.
– Можете рассказать, как вы это сделали? И почему не сработал датчик в вашем браслете?
– В моем отъезде сложного практически ничего не было: морально тяжело было выйти из дома. Я выходила из дома с браслетом на ноге, и многие заблуждаются, думая, что в этом браслете есть датчик. Датчика в этом браслете нет, на этом когда-то своровали много денег, сделали все возможное, чтобы этих датчиков не было. И теперь браслет работает просто по принципу Wi-Fi.
– Как ваши родные отнеслись к вашему отъезду и уголовному делу и разделяют ли вашу позицию по войне в Украине?
– Мама поддерживала меня с самого начала уголовного преследования. Я ее очень люблю и очень по ней скучаю. Папа мою точку зрения по поводу войны в Украине не поддерживает от слова "совсем", но он все равное мне помогал. Сейчас, да, происходило давление на маму, давление на мужа. Уголовный розыск приходил к бабушке мужа на работу. Он пытался найти меня там после того, как я сказала, что я в Литве.
– Вы рассматриваете возможность возвращения в Россию?
–Я не знаю, когда я вернусь в Россию, но я вернусь. Наверное, после смерти Путина.
