Журналисты белорусского издания "Еврорадио" опубликовали последнее перед гибелью видео Александра Тарайковского – первого протестующего, погибшего в Минске в ходе протестов после выборов президента Беларуси.
Это видео никак не связано с моментом смерти: оно снято за полчаса до гибели 34-летнего минчанина. На нем видно, что мужчина сидит на асфальте возле метро "Пушкинская" в Минске и поднимает пальцы в знаке V. Случайный прохожий хлопает его по плечу. В руках и рядом с ним у него нет никаких посторонних предметов.
Тарайковский принимал участие в оппозиционных протестах и был убит в ночь на 11 августа, оказавшись рядом с оцеплением силовиков. На видео его гибели заметно, что он падает после вспышки со стороны спецназа. Белорусское МВД позже объявило, что он он пытался бросить взрывное устройство в силовиков, и то взорвалось в руке. Спустя несколько дней международная исследовательская группа Conflict Intelligence Team (CIT), изучив кадры с камер видеонаблюдения, писала, что в руках у Тарайковского ничего не было, а погиб он после выстрела одного из бойцов спецназа.
Уголовного дела по факту его гибели в Беларуси так и не возбуждено, а проверка по факту его смерти остановлена.
О том, почему не ведется расследование этой смерти, Настоящее Время поговорило с главным редактором "Еврорадио" Павлом Свердловым.
– Расскажите, пожалуйста, об этом видео: кто его снял, почему лишь спустя четыре месяца после гибели Тарайковского оно появилось?
– Видео снял один из наших журналистов, который работал тогда в поле. Был очень жесткий вечер, силовой разгон, резиновые пули, светошумовые гранаты. Собственно, мы с тех пор четыре месяца работаем в каком-то таком исключительно жестком графике. Дело до разбора снятых кадров и видео – тех гигабайтов, которые тогда были сняты, – оно дошло только сейчас. И вот он с удивлением увидел, что есть кадры, на которых запечатлен Тарайковский. Конечно, он тогда не придал этому человеку никакого значения, который сидит на асфальте, поднимает руки вверх – знаки победы.
Просто снял его и пошел дальше. Но теперь выяснилось, что это действительно Александр Тарайковский, который через полчаса после того, как сделана эта фотография, погиб. Неизвестный силовик в него выстрелил. Вряд ли это сотрудник ОМОНа, это, скорее, какие-то другие спецподразделения: или спецназ КГБ, или еще какой-то другой спецназ антитеррористический, судя по форме. Но факт остается фактом.
– Уголовное дело до сих пор не заведено, проверка по факту смерти демонстранта приостановлена. Как вы считаете, это новое видео, новые улики могут дать толчок для расследования? Или дело не расследуется преднамеренно?
– Насколько я знаю, нет ни одного дела даже по факту насилия, не то что по факту смерти. Опять же, насколько мне известно, по факту смерти человека уголовное дело может быть начато просто: человек умер – надо расследовать обстоятельства. Мы сейчас видим видео – Тарайковский идет с поднятыми руками, у него нет никакого взрывного устройства. Это видео было опубликовано уже месяца два назад. Вот мы видим фрагмент выстрела. Что тут проверять? Какая проверка должна три месяца проводиться и быть приостановлена, для того чтобы завести уголовное дело по этому эпизоду? Безусловно, это политическое решение – не заводить уголовные дела на силовиков, не искать тех, кто жестил, тех, кто стрелял.
Я считаю, что, когда события продвинутся, когда Лукашенко все-таки уйдет, когда расследования этого всего все-таки начнутся, безусловно, эти силовики, которые там стояли в ряду, – они же прекрасно знают, кто выстрелил, потому что они там локоть к локтю, кто-то был соседом этого человека, – они сами для того, чтобы получить какие-то индульгенции, может быть, остаться на службе в силовых органах, они расскажут, кто это был. Но судя по тому, как ведет сейчас себя власть в Беларуси, раньше, чем она изменится, раньше, чем уйдет Лукашенко, мы этого, к сожалению, не узнаем.
– Павел, сталкиваются ли журналисты "Еврорадио" с давлением и как вы оберегаете своих работников от задержаний?
– Буквально вчера мы вынуждены были отправить одного из журналистов за границу Беларуси из-за того, что он ходил работать на массовую акцию, освещать эту массовую акцию, и мы узнали, что против него [заведено] административное производство как на участника этой акции. Это абсурдная практика белорусских силовиков. То есть журналистов расценивают как участников и судят, дают сутки ареста. Этот журналист уже отсидел 15 суток за "участие" в одном таком марше, и теперь ему предъявляют участие в другом.
Соответственно, для того, чтобы он еще 15 суток своей жизни не потерял, мы вынуждены его эвакуировать из страны.
Такой дамоклов меч висит над всеми белорусскими журналистами. А у нас как у иностранного СМИ, потому что формально мы польское медиа, хотя все, кто у нас работают, это белорусы, но регистрация у нас польская – так раньше было проще, мы еще потеряли все аккредитации. Фактически у наших журналистов сейчас нет права работать в Беларуси. Это тоже может быть расценено как нарушение, есть специальная статья в административном кодексе и на этот случай. Работать на самом деле тяжело. Через "не могу", но работаем.
– Задора и бодрости журналисты не теряют?
– Тяжело четыре месяца сохранять задор и бодрость. Честно скажу, все устали, конечно. Но уже довольно давно пришло понимание, что то, что происходит, – это не какой-то спринтерский забег, это не на пару дней, не на пять дней, не на неделю, – что это все марафон. И когда мы это поняли, поговорили с сотрудниками, объяснили, наверное, все стали соответственным образом настраиваться и готовиться к тому, что происходит.
