Дело "о взрыве здания ФСБ в Minecraft" закончилось реальным сроком для одного из обвиняемых: Никита Уваров получил 5 лет колонии. Денис Михайленко и Богдан Андреев освобождены от уголовной ответственности.
Троих школьников – Никиту Уварова, Дениса Михайленко и Богдана Андреева – задержали летом 2020 года из-за расклейки листовок в поддержку аспиранта Азата Мифтахова. Расследуя это дело, следователи обнаружили, что они построили в онлайн-игре Minecraft "здание ФСБ" и собирались его "взорвать".
Позже эпизод с игрой исчез из материалов дела, Следственный комитет снял со школьников обвинение в создании террористического сообщества, но обвинение в прохождении обучения с целью террористической деятельности оставил.
Школьников обвинили в том, что они изучали материалы по изготовлению взрывчатки, при обысках у них в квартирах нашли некоторые взрывчатые вещества. The Insider писал, что изготовлением взрывчатки органы сочли несколько бутылок бензина в гараже и то, что школьники делали и запускали самодельные петарды в заброшенных зданиях. Уваров отрицал, что создавал какое-либо сообщество, Михайленко и Андреев были освобождены от уголовной ответственности за содействие следствию.
Адвокат Никиты Уварова Владимир Васин рассказал Настоящему Времени, был ли готов сам школьник и его семья к реальному сроку.
— Мы показывали фрагмент вашего разговора с Никитой после вынесения приговора, как вы извинялись и высказывали слова поддержки. Скажите, пожалуйста, что он вам сказал в ответ?
— Интересная штука получилась с разговором – я не знал, что меня снимали. Он ничего не сказал в ответ, потому что мама включила громкую связь и это был больше монолог. Но, я думаю, он меня услышал.
— В каком он эмоциональном состоянии после вынесения приговора?
— Я думаю, в подавленном, я думаю, ему тяжело. Я думаю, он чувствует несправедливость. Но, мне кажется, он сделает все, чтобы это пережить. Я очень на это надеюсь.
— Эту информацию от матери Никиты о том, что он собирается огласить голодовку, вы можете подтвердить?
— Пока я не видел официального заявления за его подписью. Пока я этого не увижу, я не буду об этом заявлять. Я слышал от мамы, что он собирается это сделать. Сейчас его посетит адвокат, выйдет на связь и расскажет. Но пока еще новостей нет.
— До вынесения этого приговора вы как-то обсуждали с Никитой, у вас было предположение, что его могут посадить на пять лет? Или это все для всех вас было неожиданно?
— Никита с первого дня знал, что он может получить реально. Никто ему не обещал, что этого не будет, потому что это непрофессионально с учетом практики того, что мы видели, но надежда была. Сумку я ему собирал лично, потому что уезжать из зала суда, как мы выражаемся, "голым" – это очень плохо. Были три варианта, один из них случился. С другой стороны, я рад, что двое детей на свободе. Неважно, какой ценой, неважно, какими способами, но на свободе. Прочитаем внимательно приговор, проанализируем – у нас еще есть девять дней – и будем обжаловать.
— А вы видите какую-то логику в решении суда? Сначала подростков выпускают под домашний арест, теперь вдруг – приговор на пять лет реального срока. Есть в этом логика?
— Да, в этом есть логика, потому что мера пресечения напрямую не связана с итоговым решением приговора. Суд, который освобождал Никиту 30 апреля из-под стражи, усмотрел, что необходимости в страже больше нет. Более того, он признал некоторые вещи незаконными. Но это то, что касается содержания под стражей на момент предварительного или какого-либо другого расследования. Приговор суда – это дело другое. Тут уже решается: может ли он исправиться без изоляции, не может. И один из вариантов суд привел в исполнение – пять лет.
— Известно ли сейчас, в какую колонию могут отправить Никиту? Есть ли в Красноярском крае какие-то колонии для подростков?
— В Канске есть колония для подростков.
— В колонию же не будут отправлять до того, пока не будет обжаловано это решение?
— Обычно это момент вступления приговора в силу.
— Вы знаете, какие условия в колонии в Канске?
— Я там, слава богу, не был. На данный момент я не знаю, какие там условия, не буду вас обманывать.
— Другие подростки согласились на сделку со следствием. У вас был вариант, что если бы Никита согласился на эту сделку, то тоже получил бы условный срок?
— Я не хочу вас обманывать. Это не совсем сделка. Когда человек приходит и пишет явку с повинной, что он террорист и его друг террорист, – это не совсем сделка, это явка с повинной. Когда человек пишет признание и говорит, что он сам террорист и его друг террорист, – это не совсем сделка с учетом того, что все ребята шли по одним и тем же обвинениям до самого конца – до вчерашнего дня. Но суд принял во внимание, что двое сообщили о преступлении еще до возбуждения дела, и зачел им эти все действия, воспользовавшись примечанием к статье, и освободил от ответственности.
