В Беларуси 27 сентября проходят массовые акции протеста против режима Лукашенко, а также против инаугурации, которую он тайно провел 23 сентября. После этого в разных городах прошли акции протеста, силовики жестко разгоняли демонстрантов в Минске, всего было задержано более 360 человек.
О непризнании легитимности президента Беларуси заявили многие европейские страны, а также США и Канада. Латвия, Литва и Эстония расширили санкционный список белорусских чиновников.
Мирные протесты продолжаются в Беларуси уже почти два месяца. Когда противостояние граждан и силовиков достигнет максимальной точки, почему Беларусь не пойдет по пути Венесуэлы и как поведет себя Кремль в критической ситуации, в эфире Настоящего Времени рассказал публицист и политтехнолог Александр Федута.
– Все, кто находится сегодня в Минске, отмечают, что очень напряженная атмосфера на улицах белорусской столицы. Как вы считаете, это инаугурация Александра Лукашенко сделала напряжение между конфликтующими сторонами еще более мощным?
– Да. И о том, что будет именно так, говорили многие эксперты, в том числе и те, кого вы приглашали к себе в эфир. Нет сомнений в том, что Александр Лукашенко избежал двойного противостояния, потому что если бы он объявил об инаугурации заранее, то противостояние было бы и в день объявления, и в день инаугурации. Сейчас фактически он очень сильно катализировал ситуацию, и ситуация будет дальше развиваться именно таким образом: противостояние будет нарастать, а даже если оно не будет выплескиваться на улицы, это вовсе не означает, что его не будет на самом деле.
– Возможен ли новый всплеск насилия в связи с тем, что напряжение достигает своей максимальной точки? Как передают наши корреспонденты, очень много бронетехники сегодня замечено на улицах Минска, силовики начали задерживать людей.
– Александр Лукашенко понимает, что ему лично раскручивание насилия не нужно. Он будет делать все для того, чтобы этого избежать, поэтому избрана тактика массового запугивания людей, в первую очередь с привлечением бронетехники на улицах.
Но вместе с тем мы не знаем, что произойдет на самом деле. Может случиться казус исполнителя, когда наиболее ретивые силовики постараются таким образом доказать свою преданность. И, наоборот, может случиться казус усталости от мирных акций, когда протестующие не выдержат и начнут оказывать сопротивление. И что начнется тогда – предсказать трудно.
– Вы раньше говорили, что Лукашенко хочет провести свою инаугурацию, чтобы говорить с протестующими не с позиции хромой утки, а с позиции президента страны. Лукашенко провел эту инаугурацию. Как вам кажется, его позиция изменилась? Он стал президентом?
– Нет. В своих глазах он остается президентом, но в глазах протестующих он им не является. Он им не является в глазах значительной части номенклатуры, которая вынуждена молчать, потому что в основном, включая высший эшелон, знают, что у Лукашенко есть компромат, собранный на каждого. И он не стал легитимным президентом в глазах мирового сообщества. Это очень сильно ослабляет его позицию.
– Может ли Беларусь пойти по пути Венесуэлы, где какое-то время назад миллионы выходили на улицы в знак поддержки Хуана Гуайдо, многие страны Запада даже признали его легитимным главой государства, но Мадуро все-таки смог удержать власть, остался в президентском дворце. Может ли в Беларуси развиться такой сценарий?
– Мадуро все еще, насколько я понимаю, контролирует главный источник финансов в Венесуэле – это нефть. Поэтому свергнуть его было невозможно, иначе как захватив эти каналы поступления средств в Венесуэлу. Что касается Беларуси – тут ситуация проще. Нет моноотрасли, которая поддерживала бы экономику Беларуси. Экономика Беларуси полностью дотационна и зависит от России. Двоевластие возможно только в том случае, если Россия перестанет финансировать режим Александра Лукашенко.
– То есть Лукашенко не стоит смотреть на венесуэльский пример, на пример Мадуро и рассчитывать на то, что несмотря на то, что он не признан многими западными странами легитимным правителем, он сможет удержаться на своем месте?
– Лукашенко будет удерживаться на своем месте до тех пор, пока он будет выполнять обещания, которые он дал президенту Российской Федерации Владимиру Путину. В тот момент, когда Путин поймет, что Лукашенко опять его обманывает, именно в этот момент начнется обвал правящего режима в Беларуси.
– То есть Кремль – его главная опора?
– Кремль – его единственная опора. Альтернативой была бы поддержка из Пекина, но Пекин хорошо понимает, что это зона экономической и политической ответственности России, и это не та ситуация, когда Пекин решит ссориться с Кремлем.
– Насколько надежна эта опора со стороны Кремля, со стороны Владимира Путина, учитывая, что он сам и его ближайшее окружение в любой момент могут оказаться под санкциями в связи с отравлением Алексея Навального?
– В этом случае я не завидую Александру Лукашенко, поскольку именно белорусская ситуация будет той ситуацией, в которой Путину будет проще начать диалог с Западом. Понятно, что для него отказаться от поддержки режима Александра Лукашенко будет менее значимым, чем признать ответственность российского руководства и себя лично за ситуацию с Алексеем Навальным.
Лукашенко, я думаю, это понимает очень хорошо, поэтому он делает все для того, чтобы ответственность Путина за белорусскую политическую ситуацию стала максимально сильной. Путин это тоже понимает и делает все для того, чтобы такую ответственность на себя не принять. Именно поэтому инаугурация была тайной, поскольку Путин, как я понимаю, отказался присылать кого-либо из высоких должностных лиц России в Минск на эту церемонию.
– Вы были соратником Лукашенко на ранних порах его политической деятельности, участвовали в его предвыборной кампании в 1994 году, работали в его администрации. Вы помните, каким он был тогда? У вас возникало ощущение, что этот человек пришел надолго и власть просто так, по-доброму не отдаст?
– Он приходил во власть на два срока согласно Конституции, верности которой он присягал.
– Тогда ничто не предвещало?
– Тогда мы были убеждены в том, что Конституция содержит достаточно сдержек и противовесов, чтобы удержать любого политика от узурпации власти. К сожалению, произошло по-другому.
