Первого июля россияне проголосовали за внесение изменений в Конституцию, а по сути – за обнуление президентских сроков Владимира Путина. С тех пор прошла всего неделя – и практически ежедневно в стране проходили обыски, задержания, аресты и выносились приговоры по политическим мотивам.
В четверг, 9 июля, прошли обыски у гражданских активистов и журналистов: силовики пришли домой к сотрудникам "МБХ медиа" и "Открытой России", причем не только в Москве, но и в Томске. Полицейские также вломились в квартиру московского муниципального депутата Юлии Галяминой. Все это может быть связано с предстоящим митингом против изменений Конституции 15 июля, но силовики свои действия объяснили старым "делом ЮКОСа" с давно истекшим сроком давности.
Задержанных сторонников "МБХ медиа" и "Открытой России" допрашивали по "делу ЮКОСа", которое началось в 2003 году, по событиям 1994 года. Сергею Простакову в 2003 году было 14 лет, Ольга Горелик тогда училась в шестом классе, Татьяна Усманова – на первом курсе института. Всех их сегодня обыскивали не один раз, а по два, в разных местах с изъятиями техники и банковских карт.
Основатель ЮКОСа и "Открытой России", издатель "МБХ медиа" Михаил Ходорковский в эфире программы “Вечер” рассказал, что, на его взгляд, происходит: почему активизировались спецслужбы и связаны ли эти обыски и допросы с митингом против обнуления Путина.
– Что происходит, как вы думаете?
– Мы с вами видим весь набор людей, которые сегодня попали под эту обыскную кампанию. Это те люди, которые были задействованы в рамках этой "голосовательной" истории, которую организовала наша власть вместо нормального референдума. Это те люди, которые создали комитет "Нет!" и выступали за то, чтобы протестовать против нелегитимного продления сроков пребывания у власти президента Путина. На 15 число ими было заявлено о митинге на Пушкинской площади с протестом против фальсификации в рамках обнулительного процесса. И сегодня они все получили у себя такие "маски-шоу".
– Власть очень хочет защитить легитимность тех выборов именно таким образом или есть еще какие-то причины?
– Мне трудно сказать, что в голове у власти, но никаких других причин, объединяющих столь разнообразных людей, как Юля Галямина, Простаков или Прянишников, кроме того, что это люди, которые протестовали, в том числе и против обнуления Путина, я просто других никаких связывающих их историй не знаю.
– Когда у Алексея Навального обносят офисы во время таких обысков, он любит говорить, что его ограбили и вынесли очередную порцию оргтехники. То, что сегодня произошло, вы воспринимаете как ограбление офисов или нет?
– Это надо спрашивать у тех людей, которые там работают, – насколько их ограбили. Я к этому отношусь как к обычному псевдополитическому действу, которое производит наша бандитская власть.
– Список людей, к кому пришли [с обыском], довольно неоднородный: [в том числе это] Иван Сафронов, Светлана Прокопьева – это люди вообще из разных полян, на первый взгляд. Как все это связано? Почему на этой неделе такой ажиотаж у силовиков?
– Мы с вами видим и понимаем, что на сегодняшний день не осталось возможности протестовать против этой власти на легально-политической поляне. Никакие выборы при тех условиях, которые они объявили, выиграть уже нельзя. Никакой смены власти они не предполагают. На сегодняшний день все противостояние переместилось в противостояние между идеологиями, в противостояние за души людей.
Именно от того, как люди будут воспринимать то, что сейчас произошло, как легитимное или нелегитимное, зависит то, останется на самом деле Путин у власти до 2036 года или не останется. Собственно, поэтому вышибают всех тех людей, которые доносят до общества независимую информацию о том, что происходит в стране. И именно это объединяет всех этих людей, о которых вы говорили.
– До 2024 года, когда Путин должен избираться на следующие два срока, могут появиться новые люди. Почему они делают это сейчас? И главное – что будет дальше?
– Сейчас происходит запугивание, общество тестируется на то, готово ли оно принять новые правила игры, новые правила, которые диктует стареющая авторитарная власть, переходящая на этап матерого, как вы сказали, или зрелого авторитаризма, переходящего скорее к диктатуре.
Как мы знаем Владимира Путина, он сжимает удавку на шее общества постепенно. Сейчас мы видим, как он постепенно пытается сжать еще эту самую удавку.
– А вы чувствуете в этих действиях какую-то неоднородность тех людей, которые принимают решения? Сейчас власть в некотором смысле выглядит как черный ящик: туда что-то входит – и выходят какие-то действия. У них есть неоднородность и они между собой что-то делят? Или это абсолютно в одну дуду?
– У них, конечно, есть куча неоднородности, они, конечно, сражаются между собой за ресурсы, они сражаются между собой за возможность дорваться до бюджета с целью получить новые лычки на погоны или с целью просто украсть еще дополнительно денег. Без всякого сомнения, между ними идут очень жесткие конкурентные конфликты. Но в том, что они не могут себе позволить уйти от власти, во всяком случае, не могут себе позволить уйти от власти без борьбы, – в этом они, конечно, едины.
И противостоять им, к глубокому сожалению, на сегодняшний день можно только на улице и вне того законодательного поля, которое они сформировали. Потому что это законодательное поле абсолютно нелегально, оно абсолютно противоречит основам Конституции, оно не дает возможности сделать реальную сменяемость власти.
– Насколько теперь это рискованно? Сейчас будет так же, как до этого голосования, или покруче?
– Это в значительной степени зависит от того, как общество будет реагировать. Если общество будет отбивать тех людей, которые информируют общество о происходящем, если общество будет защищать своих членов. Того же шамана Габышева, который явно выступал с ненасильственным протестом, как вы помните, он стремился камланием изгнать Путина из Кремля.
– Он закладывал в мысли людей мысль о том, что это возможно.
– Совершенно верно. И сейчас его не просто посадили в тюрьму – нет. Его отправили в психушку и закалывают наркотиками. Те люди, которые с ним взаимодействуют, они говорят, что человека просто доводят до состояния овоща путем этих наркотиков. И это, конечно, то, что общество либо прожует, и тогда это будет следующий этап давления, либо общество это не прожует, и тогда власти, как мы знаем, приходится уступать.
