С приходом сильных морозов порядок в белорусских колониях не сильно меняется, но условия жизни и труда в морозы становятся гораздо сложнее: многие заключенные говорят о пытках холодом, которые им пришлось пережить. Как политзаключенные в Беларуси спасаются холодными ночами, что происходит в морозы на "промке" и что арестантам приходится делать, чтобы очистить территорию колонии от снега? Об этом пишет белорусская служба Радио Свобода.
"Чтобы заснуть, нужно было одеться как кочан капусты"
Бывшая журналистка "Народной воли" Ольга Класковская отбывала срок более двух лет лишения свободы за участие в протестах 2020 года. В гомельской женской колонии ее неоднократно отправляли в ШИЗО (штрафной изолятор) и ПКТ (помещение камерного типа), в том числе зимой.
"Сколько себя помню, находясь за решеткой, я постоянно не могла согреться. Все время было очень холодно. То ли это были следственные изоляторы, то ли гомельская колония. Особенно в ШИЗО. Это ощущение, что ты замерзаешь, долго не покидало меня даже после освобождения", – вспоминает Ольга.
Бывшая политзаключенная отметила, что в ШИЗО батареи были теплыми только вечером и утром, а ночью остывали. Женщина жаловалась охранникам, что мерзнет по ночам, но ей не верили.
Ольга рассказывает о постоянных ссорах между заключенными о том, держать ли окна открытыми или закрывать их хотя бы на ночь.
"В любом случае часть окон всегда была открыта. Проверяющие регулярно приходили в отделение по ночам и пересчитывали нас, поэтому и создавался сквозняк", – вспоминает женщина. – Чтобы заснуть, нужно было одеться как кочан капусты: штаны, термогольфы, халат".
По словам Ольги Класковской, следующим суровым испытанием в холода были утренние и вечерние проверки, для которых осужденным приходилось выходить в сектор на построение. Чтобы почистить плац от снега, заключенным приходилось прикладывать много сил и энергии, а условия были неподходящими, и женщины легко простужались.
"Нас постоянно возили расчищать снег. Работали лопатами, но там, где нельзя было убрать лопатами, так как лед замерзал, приходилось обливать его кипятком, а потом убирать лужи. В результате ты весь мокрый, а сушить одежду негде. И ты еще больше замерзаешь и заболеваешь", – вспоминает она.
"Ткань старая, потертая, почти прозрачная. Представляете, как "тепло" в морозы?"
Политзаключенная Полина Шарендо-Панасюк, которая до сих пор находится в СИЗО, в беседах с родственниками описала зимние условия в ШИЗО колонии "Заречье" под Речицей.
"Из колонии Полина писала о ШИЗО в зимнее время, что температура там ночью падала до нуля градусов и металлические уголки, которыми были обиты доски шконки, покрывались инеем. В такие дни она просто не могла там спать и спала на полу. Пол деревянный, на нем можно хоть немного погреться, – рассказал ее муж Андрей Шарендо. – Лежала в позе эмбриона – колени подтянуты к подбородку, руки обнимали ноги, а ладони прятала между ног. Только так можно было как-то поспать хотя бы час, а потом холод заставлял снова встать, спасали только занятия физкультурой. Она пыталась бегать по камере, прыгать на месте, махать руками".
По словам Полины Шарендо-Панасюк, женщинам в ШИЗО под тюремную одежду не разрешается носить не только брюки, но даже дополнительное нижнее белье. "Ткань одежды старая, потертая, почти прозрачная. Представляете, как "тепло" в морозы?" – цитирует письмо муж Полины.
"Если человек падал с ног, выносили только тех, у кого был приступ лихорадки или эпилепсии"
Переводчик Алексей Гайшун был приговорен к полутора годам лишения свободы за комментарии "оппозиционного содержания". Алексей отбывал наказание в могилевской колонии № 15. Как и многие политзаключенные, он отмечает, что зимой ему все время было холодно. Но особенно на "промке" – в цехе добычи цветных металлов из проводов.
"Цеха были дырявые, нормальных батарей было не так много. Спасались тем, что прятались в раздевалке, где просовывали руки или ноги между ребрами радиатора отопления. Но нас время от времени выгоняли, а потом вообще раздевалку начали закрывать", – вспоминает Алексей.
Бывший политзаключенный рассказал, что только один раз, в самые лютые морозы в минус 20 градусов, их не отправили на работу.
"Но не потому, что нас пожалели, просто при морозе ниже 20 градусов смазочные материалы и некоторые устройства замерзали", – говорит он.
В сильные морозы, по словам бывшего заключенного, в колонии не только резко увеличивались простудные заболевания, но и обострялись хронические.
"Люди начали кашлять, обращаться к врачам. Но это быстро прекратили – начали выдавать таблетки на месте, без больничного. Даже если человек падал с ног, выносили только тех, у кого был приступ лихорадки или эпилепсии", – рассказывает Алексей.
"Зимой в нашем кубрике появился пожилой мужчина с эпилепсией. У него часто случались приступы, шконка по ночам тряслась. Ему тогда вызывали, как мы говорили, "карету" – носилки. Он еще упирался, не хотел на них лезть, – вспоминает бывший заключенный. – Однажды по дороге в медцентр он спрыгнул с носилок и побежал в отряд, как был, босиком. В соседнем отряде был еще заключенный, у которого случился инсульт, после которого он потерял память. Он постоянно всех спрашивал, что происходит. Сначала мы подумали, что он симулирует, а потом начались морозы, ему стало совсем тяжело".
"Однажды утром он не вышел на построение, видимо, решил, что можно спрятаться. Но его нашли и вывели. Тогда его даже не наказали, потому что было понятно, чем все закончится. Где-то в районе Нового года его доставили в больницу после нового инсульта. Вскоре он там и умер", – говорит Алексей.
В вентиляции – тушки замерзших голубей
По словам бывшего политзаключенного, выдаваемая в белорусских колониях одежда не рассчитана на сильные морозы.
"Мне приходилось надевать все нижнее белье, которое у меня было, но это все равно не помогало. Робу, которую нам выдают, не зря называют "стеклянной": на морозе ткань совершенно не держит тепло, – подтверждает Алексей Гайшун. – Поверх робы заключенный носит куртку на ватине, но она тонкая и продувается насквозь. В наших куртках не было воротника, и нельзя было наматывать шарф на шею так, чтобы он торчал из-под куртки. Неудивительно, что заключенные в колонии ходят ссутулившись, ведь зимой им всегда холодно".
"Нам приходилось спать с частично или полностью открытыми окнами. На этом настаивали ребята, которых мы называли "спортсменами", им не хватало свежего воздуха. С ними спорили те, кто страдал от холода, чьи койки были близко к двери, на сквозняке, – вспоминает бывший заключенный. – В какой-то степени "спортсмены" были правы: ведь, если не открыть ночью окна в тесном помещении, где на двух этажах спят более 20 человек, утром у всех будет болеть голова. Но перед этим нужно подумать о вентиляции! А у нас в рабочем состоянии было только одно вентиляционное отверстие".
По словам Алексея Гайшуна, в вентиляционных отверстиях иногда обнаруживали тушки голубей, которые забирались туда через чердак, чтобы согреться, но погибали от мороза и отсутствия еды.
Материал полностью можно прочитать на сайте Радыё Свабода.
