Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган после начала войны на Ближнем Востоке неоднократно враждебно высказывался по отношению к властям Израиля: в частности, отказался считать ХАМАС террористами, призвал Израиль выйти из "состояния безумия" и прекратить бомбардировки сектора Газа, а несколько дней назад заявил, что больше не будет вести никаких разговоров с Нетаньяху: "Мы его вычеркнули". В конце октября Эрдоган выступил на масштабном пропалестинском митинге в Анкаре, где пригрозил большой войной уже не Израилю, а всему Западу.
До войны Эрдоган и Нетаньяху позировали вместе перед камерами и шутили об улучшении отношений между странами – последняя такая встреча прошла в Нью-Йорке 20 сентября 2023 года. А теперь Израиль и Турция отозвали своих послов для консультаций. И хотя о разрыве дипломатических отношений речи пока не идет, в Анкаре ожидают, что турецкий посол в Тель-Авиве может быть объявлен "персоной нон грата".
Что происходит в отношениях Израиля и Турции и почему Эрдоган избрал такую резкую риторику – на эти вопросы в нашем эфире ответил Игорь Семиволос, директор украинского Центра ближневосточных исследований.
— Как бы вы сейчас охарактеризовали отношения между Турцией и Израилем?
— Холодные. Несомненно это очень холодные отношения, местами переходящие в заморозки. Но нельзя сказать о том, что наступит полностью ледниковый период, – я сомневаюсь, поскольку риторика Эрдогана, по крайней мере, оставляет возможности для торгов. Он видит себя неким человеком, который способен принести в Газу мир и видит Турцию как одного из гарантов безопасности в Газе. Вполне возможно, он видит турецкие войска как силы, которые могут быть размещены в Газе после завершения боевых действий.
— Но при этом он использует риторику, которая как бы очень враждебна, нет?
— Несомненно. Но он эту риторику использовал и раньше. На самом деле, здесь мало нового. Просто он ее усилил в какой-то степени. А антиамериканские или антизападные настроения в общем характерны для его риторики, особенно когда он выступает на митингах. Он работает на электорат. Давайте не будем забывать, что сейчас [в Турции] предвыборная кампания, местные выборы. Конечно же, Эрдоган хочет использовать этот шанс для того, чтобы мобилизовать свой электорат. С экономикой сложно. Ему нужна победа, которая подтвердит доминирование AK Partisi [Партии справедливости и развития] в турецком обществе. Поэтому, собственно, и такая риторика.
— А когда он говорит, обращаясь к Западу: "Хотите ли вы снова войны полумесяца и креста?" – он работает на свой внутренний электорат, о котором вы говорите, или на внешнего потребителя?
— Нет, он, в первую очередь обращается к внутреннему электорату. На самом деле для Запада этот вопрос риторический – конечно, Запад не хочет никакой войны. И все прекрасно понимают, что это скорее предложение к переговорам. Но сейчас не время для переговоров, сейчас время для такой жесткой риторики. Здесь можно видеть, как [министр иностранных дел Турции] Хакан Фидан достаточно сдержанно приветствовал Блинкена. В общем, это тоже свидетельствует о том, что они сейчас как бы усиливают дистанцию. Но усиливают дистанцию именно для того, чтобы подождать, что будет происходить в Газе, как будет развиваться ситуация дальше. Окно возможностей для Израиля закрывается. И поэтому Турция всегда под боком, она будет ждать своего момента.
— Чтобы что сделать?
— Для того, чтобы наиболее активно предложить свои услуги тем же самым американцам.
— Вы уже упомянули об этом в самом начале. Какие это могут быть услуги? Взять под контроль сектор Газа?
— Это как один из вариантов, то есть это не обязательно будет происходить так. Но главное, чтобы Турция опять пришла на Ближний Восток и укрепилась там достаточно сильно. Это одна из задач Эрдогана, это часть ресентимента эрдогановского, который риторически часто делает отсылку к временам Османской империи.
— Мне, например, не ясно: почему страна, которая входит в НАТО, вообще позволяет себе такую риторику? Почему называет преступником и врагом по сути ту страну, которая является союзником Штатов?
— Дело в том, что там это все очень разделяется. Отношения со Штатами – это одни отношения, потому что там есть свое количество определенных проблем. Отношения с Израилем – это другое. Даже если мы возьмем Штаты: между Турцией и Штатами существует целый ряд противоречий, особенно по Сирии. Потому что, допустим, Соединенные Штаты Америки поддерживают демократический союз Сирии, где основную роль играют курды. В то же время, допустим, Эрдоган считает их террористической организацией, связанной с Рабочей партией Курдистана. То есть целый комплекс противоречий, который каким-то образом пытаются урегулировать, и это крайне сложно. Но при всем при этом, конечно, Турция остается членом НАТО, союзником Америки. И Турция постоянно торгуется.
А у Соединенных Штатов Америки Турция является крайне важным игроком в этой части мира – поскольку рядом Иран, Ирак, Сирия. И необходимо в любом случае координировать усилия, даже если этого очень не хочется, даже если Эрдоган достаточно, скажем, эксцентричен. Но другие варианты какие? Другие варианты – это глобальный конфликт на Ближнем Востоке, как минимум, с вовлечением туда целого ряда стран, таких как Иран. Никто этого не хочет. И поэтому, конечно же, все будут договариваться и с Эрдоганом.
У Эрдогана есть определенное поле для маневра, но не такое большое. И сейчас он это прекрасно понимает, что он не добьется того, чего хочет. И он будет просто продолжать настаивать на своей позиции в ожидании лучших времен.
— Вы, кстати, допускаете возможность начала глобального конфликта на Ближнем Востоке?
— На Ближнем Востоке можно допускать все что угодно. Кто мог допустить, что произойдет 7 октября и начнется война в Газе или нечто подобное? Всегда существует риск войны с Ираном. Но, как мне кажется, сейчас он все-таки несколько преувеличен, потому что ни иранцы (руководство достаточно такое трезвое и мудрое), ни американцы – никто не готов сделать этот первый шаг. Поэтому тут нужно сдерживать только израильтян, чтобы они по каким-то причинам этого не сделали.
— Не пошли дальше, чем сектор Газа, вы имеете в виду?
— Да. Там же есть разговоры среди политиков, что нужно зачистить южный Ливан до Литани, и так далее. Поэтому если этого не произойдет, то есть не произойдет некой такой эскалации, то шансы на глобальный конфликт небольшие. Но всегда найдется место, как говорится, человеку с пистолетом, который может взорвать этот регион.
