Как и в советское время, в современной России причиной для уголовного и административного преследования все чаще становятся доносы. Как работает этот механизм и кто уже стал его жертвой?
Фотограф Сева Галкин идет со своими работами к выставочному залу. Здесь пару недель назад должен был пройти Международный фестиваль OpenArt. В его программе значились семинары, встречи, выставки, в том числе о проблемах ЛГБТ-сообщества в России. Но в последний момент фестиваль отменили из-за доноса обеспокоенных граждан.
"Товарищам из центра "Э", или откуда они там, нужно выполнять свой KPI, показывать имитацию бурной деятельности, – возмущается Галкин. – До кого еще они могут докопаться? До ЛГБТ, до кого же еще!"
Организаторы фестиваля отказались комментировать ситуацию: объясняют, что боятся за свою безопасность.
Донос на ЛГБТ-фестиваль был написан на трех страницах, его автор – Александр Александров. Первая из трех страниц письма состояла из адресов, куда документ был направлен: мэру Москвы, в Генпрокуратуру, пожарную инспекцию. Сева Галкин предполагает, что кого-то из доносчиков могли оскорбить в том числе и его работы.
Традиционно в России донос считался постыдным делом, но нынешние доносчики себя не скрывают. Например, глава "Федерального проекта по безопасности и борьбе с коррупцией" Виталий Бородин – автор множества жалоб на российских артистов, как правило, занимающих антивоенную позицию: от комика Семена Слепакова до актрисы Лии Ахеджаковой. А православное движение "Сорок сороков" призывает доносить, где будут праздновать "сатанинский" праздник Хэллоуин. На владельцев разных кафе написали уже 24 жалобы.
"Требую защитить права неограниченного круга несовершеннолетних граждан и запретить проведение оккультного мероприятия "Хэллоуин", – подчеркивают представители "Сорок сороков" в своем обращении.
Историк Наталья Самовер, которая изучает тоталитарный режим Советского Союза, говорит, что пока масштабы доносов в сегодняшней России скромнее, чем были при советской власти. Но эффект от них гораздо сильнее.
"Откуда в нашей национальной памяти такое ощущение тотального доносительства? Это следствие самого феномена доноса, – объясняет Самовер. – Суть доноса заключается в том, что ты не знаешь, кто на тебя донесет: мать твоя, жена, коллега по работе или сосед по дому. Кто это сделает? Может, это сделает человек, с которым ты ехал в трамвае, и он услышал рассказанный тобой анекдот? А может, это сделал приятель, которому ты рассказал анекдот. И вот это ощущение ужаса и ожидание – это и есть террор".
Фотограф Сева Галкин говорит, что, несмотря на давление и угрозы, уезжать из страны не хочет и верит, что ситуация изменится, как было уже не раз в российской истории.
"Я хочу эту страну изменить к лучшему, – говорит он. – Мы все надеемся, что силы добра победят".
