Суд в Санкт-Петербурге 5 февраля оштрафовал задержанного в центре города во время протестов слабослышащего Евгения Агафонова. Агафонов имеет инвалидность по слуху: он не только ничего не слышит, но и не имеет возможности говорить и общается в основном на языке жестов. 31 января он не принимал участия в протестах, а шел мимо в магазин, но все равно был задержан, как и еще несколько тысяч человек. Полицейские составили на Евгения протокол о нарушении правил проведения митинга и перекрытии дорог (часть 6.1 статьи 20.2 КоАП), написав, что мужчина "совместно с другими участниками публичного мероприятия" якобы скандировал лозунги "Свободу Навальному", "Мы здесь власть", "Перемен!", "Свободу политзаключенным", "Путин – вор" и "Долой царя".
Суд поверил написанному в протоколе и оштрафовал Агафонова на 5 тысяч рублей. Доводы Евгения и его защиты, что в отделе полиции мужчину продержали девять часов и не предоставили ему переводчика на язык жестов, из-за чего он не мог понимать разъяснения полицейских о своих правах, судья во внимание не принял.
Корреспонденты Север.Реалии пообщались с Евгением в соцсетях. Он рассказал, что 31 января оказался на месте задержания случайно – шел в магазин художественных материалов на Невском проспекте. Из-за того, что часть станций в центре, включая "Адмиралтейскую", полиция в тот день перекрыла, он вышел в город на "Сенной" и дальше пошел пешком. В магазин он так и не попал: подход к нему был перекрыт коммунальной техникой с заборами и охраной.
"В итоге я повернул к Исаакию, где есть общественный туалет, а когда вышел, оказался в парке, где начались задержания, – рассказывает Агафонов. – Задержали меня при проходе через Александровский парк, возле фонтана у Адмиралтейства. К этому времени ОМОН уже задержал и вывел протестующих от Эрмитажа – они их загнали в угол к Адмиралтейству. Видимо, этого им показалось мало, и они перешли на всех, кто еще находился в разных концах парка. Территория от Конституционного суда до Дворцовой площади была превращена в котел, из которого нельзя было выйти на соседние улицы, так как они тоже были перекрыты. Все, кто оказался внутри этого котла, были обречены на задержание".
"Честно: я не понимаю, почему я должен объяснять весь это треш со своими передвижениями по своему городу? Мы под оккупацией? У нас комендантский час? Это было похоже не на полицейскую операцию, а на войсковую – по масштабам. И в самом историческом месте! Очень неожиданно", – возмущается Евгений.
По его словам, при задержании он жестом предупредил полицейских, что они "связываются с глухим", но это не помогло. Задержавшие его полицейские утверждали в суде, что Евгений якобы "игнорировал требования сотрудника ведомства", который "неоднократно, публично, доступно" "с использованием звукоусиливающей аппаратуры" просил прекратить акцию протеста.
Агафонов говорит, что отреагировать на слова полицейского не смог бы, даже если бы и захотел:
"Глухота полная, – объясняет он степень своей инвалидности. – С общением, если ты глухой, в целом печально – можно только угадать отдельные слова, если повезет. По работе (Евгений работает в области дизайна мебели) мне в основном пишут, в моей специальности общения вообще минимум – у нас в ходу чертежи, которые мы читаем. Если что-то рассказывать длинное, то тоже лучше написать, иначе не все поймут".
"У глухих в принципе фатальные моменты в жизни довольно часто случаются, поэтому мы стараемся не лезть куда не нужно. Держимся особняком. Так как я себя не слышу, то и речь не контролирую – то ударение не там поставил, то окончание слова сожрал или скороговоркой произнес, – поясняет Евгений. – Но орать что-то с толпой, как написано у меня в приговоре: это нужно, во-первых, слышать, что надо орать, во-вторых, иметь четкую речь – у меня ни того, ни другого. Как я могу согласиться с этим бредом?"
По словам Евгения, во время задержания он даже не думал сопротивляться.
"Меня завели в маршрутку – пазик, снятый полицейскими с рейса. В полном автобусе задержанных оставалось как раз два свободных сидячих места. Это выглядело так, будто полиция решила доукомплектовать места (не пропадать же им!) – задержали меня, проходящего мимо, а потом добавили еще одного парня, – рассказывает он. – После решили, что хватит. И мы поехали в отделение №74. Правда, по дороге нас остановили в другом месте, где шли задержанные, добавили нам еще пару".
"В отделении всех из нашего пазика поместили в актовой зал. Я предъявил паспорт и бессрочное пенсионное удостоверение по инвалидности. Объяснил, что нужен переводчик, – вспоминает Агафонов. – Девушка, которая регистрировала задержанных, вызвала начальство. Те снова проверили мои документы, стали звонить куда-то".
Евгений говорит, что успел сообщить, что задержан, в мессенджере супруге (она тоже слабослышащая) и друзьям. В полиции сурдопереводчика ему так и не предоставили, а знакомую сурдопереводчицу в возрасте он в день задержания решил не тревожить из-за пандемии коронавируса.
"Меня позвали оформлять одним из первых. Стало понятно, что переводчика не будет, – пришлось начать как-то общаться с офицером: вначале отвечал устно, но он очень плохо понимал, тогда начали писать друг другу, – рассказывает Агафонов. – Я в полицию попал впервые, плохо ориентировался, особенно в их казенных бумагах, статьях и некоторых требованиях – в обычной жизни я с таким никогда не сталкивался. Очень шокировал разброс обвинений и их масштаб. Я посмеялся над тем, что согласно протоколу я якобы орал лозунги, причем было указано, конкретно какие. Обратил внимание офицера, что это невозможно, – он согласился, но... ничего не переделывал. В таком виде бумага и ушла в суд".
По словам Евгения, полицейские явно пользовались его инвалидностью: торопили с подписью бумаг, и он не всегда успевал внимательно прочесть каждый документ.
"Полицейские, безусловно, пользовались моей глухотой. На подпись мне листы подсовывали потоком. Я это тормозил, все читал, пытался разобраться, но не всегда удавалось: даже если бумага казалась подозрительной, офицер убеждал меня, мол, так заведено, такой формат, – рассказывает мужчина. – Трудно возразить, когда не знаешь, как может и как должно быть. Потом адвокат мне вставил за четыре моих подписи, которые я не должен был оставлять, – сам я не заметил подвоха".
Также в отделении у Евгения сняли отпечатки пальцев. Агафонов смутно помнил, что это незаконно при наличии паспорта и отсутствии уголовного обвинения, но растерялся.
"Провели мимо обезьянника (подумал, может, арест?!), потом попросили снять верхнюю одежду и закатать рукава (как будто проверка уколов на наркоту), и вдруг – у них уже ролик с краской наготове, – рассказывает он. – Я растерялся еще больше – где-то читал, что это незаконно, но чем именно аргументировать, не помнил. "Откатали" пальцы, черти".
По его словам, в отделении его продержали девять часов с момента задержания. Также Евгений обнаружил, что в ряде документов полицейский написал его ответы неправильно.
"Я уверен, что мои ответы офицер понимал отлично, но написал неверно", – говорит Агафонов. Также на заседании суда Евгений отдельно заметил, что к материалам дела добавили листы скриншотов неизвестного ему чата на тему протеста.
"Такая папка подойдет каждому встречному и поперечному – только ФИО впиши (неслучайно в моем постановлении дважды(!) указана чужая фамилия – некоего Р.В.Макеева), – возмущается он. – Мой адвокат лист А4 исписал, перечисляя все нарушения, обнаруженные в этой туфте".
Оштрафовали Агафонова на 5 тысяч рублей – это ниже низшего предела по предъявленной ему статье. В решении о "мягком" приговоре судья признал, что Евгений был лишен "возможности достоверно услышать требования сотрудников полиции о прекращении противоправных действий", но штраф тем не менее все равно наложил. Защита художника и сам осужденный с приговором категорически не согласны и подают апелляцию на это решение.
"Суд, конечно, дело серьезное, но, согласитесь, приговор глухому – виновен во всех обвинениях, указанных в рапорте, включая выкрикивание лозунгов на всю улицу – абсурд! – говорит Агафонов. – Штраф в 5 тысяч вместо 10-20 тысяч это, конечно, неожиданно мало для такого предвзятого суда. Но сам факт признания вины! Мы, разумеется, обжалуем приговор. Ведь это очень странно – штраф за ор есть, а исцеления пока нет!"
Полностью интервью опубликовано на сайте Север.Реалии
