Двадцатилетняя Элина Ухманова из дагестанского города Хасавюрт подала заявление в полицию о том, что ее по требованию родителей насильно удерживали в махачкалинском центре "Альянс Рекавери". Там, по словам девушки, ее "лечили" от атеизма и бисексуальности, в том числе при помощи физических наказаний. При помощи правозащитников Элине удалось выехать из Дагестана и обратиться в полицию в Москве. Но место своего пребывания девушка не разглашает – боится, что родные снова могут ее найти.
Это уже третий побег девушки из семьи. В первый раз ее вернули домой полицейские, во второй – похитили сотрудники "реабилитационного центра" в Махачкале. Там Ухманова провела четыре месяца и была возвращена родителям. После этого девушка обратилась к правозащитникам, которые и помогли ей покинуть Дагестан.
О насилии в семье, методах "лечения" в "реабилитационном центре" и побегах Элина Ухманова рассказала в интервью Кавказ.Реалиям.
– Элина, вы сейчас ощущаете себя в безопасности?
– Если честно, нет. Родные в любой момент могут найти. Первые дни, когда я выехала из республики, меня не покидало чувство страха. Было ощущение, что в любой момент родственники ворвутся в комнату и силой заберут обратно. Любой сбежавший из семьи житель Северного Кавказа – неважно, парень это или девушка – не может быть в безопасности, находясь даже вне России. Наверное, будет спокойнее вне стран СНГ, но и за рубежом нельзя говорить о стопроцентной гарантии.
– Расскажите о вашей жизни с родителями.
– Лет в 10 мать стала учить нас с младшей сестрой делать намаз. Я не понимала, зачем и для чего мне это, но взрослые силой и побоями принуждали к молитве. Конечно, мать рассказывала про религию и ее правила. Она очень боится чужого мнения и делать намаз заставляла нас, потому что так поступали во всех знакомых семьях.
Младшая сестра пережила намного больше насилия. Лет в 13-15 мне еще не были интересны парни, а ей хотелось встречаться. Когда ее ловили на общении с мальчиками, двоюродный брат и мать ее сильно избивали.
А сейчас она носит хиджаб и оправдывает мать, говорит: то, как она нас воспитывала, – это правильно. Сестра собирается таким же образом воспитывать будущих дочек. Вот такой порочный круг.
– Как вы решились покинуть семью?
– Я училась на первом курсе университета в Махачкале, это был июнь 2021 года. В вузе объявили небольшие каникулы для подготовки к сессии, я скрыла это от родителей и не вернулась домой. Устроилась на работу в кофейню, где делала клубнику в шоколаде. В первый же рабочий день позвонил отец – он узнал от куратора группы о каникулах. Я поняла: дальше скрывать не получится, – и написала о том, что домой не вернусь. Я сразу же заблокировала все номера и вместе с молодым человеком уехала в соседний Каспийск. Там мы прожили два дня.
Знакомый моего парня сообщил, что на него вышел полицейский и попросил связаться с ним. До этого я никогда не общалась с силовиками, поэтому банально не представляла, что что-то может пойти не так. По телефону ответил адекватный вежливый сотрудник, он сказал, что мои родители боятся, что я вступлю в какую-то террористическую организацию и могу сбежать в Сирию. Мне нужно было просто приехать, написать объяснительную, что все хорошо. Полицейский обещал сразу же отпустить. Еще надавил: у него болеет жена, а из-за моего розыска он не может поехать к ней. Я пожалела его и пришла в местный отдел полиции. Оттуда нас отвезли в Советское РОВД Махачкалы и передали родителям.
– На кого вы учились?
– На физика. В школе мне были интересны математика, физика, астрономия. Я участвовала в школьных олимпиадах, по астрономии занимала призовые места в Хасавюрте и республике. Даже думала поступить на ракетостроение в Питер, но родители никогда бы не отпустили. Мечта остается. Как только окажусь в безопасности, хочу возобновить учебу.
– Когда вы попали в махачкалинский "рехаб", как с вами обращались там, в чем заключалось "лечение"?
– Был график дня, которому нужно следовать. Подъем в восемь утра, в девять – завтрак. Потом уборка дома, в полдень – лекции. Затем проверка выполнения заданий, ужин, один час на спорт, чтение материалов из анонимных наркоманов и анонимных алкоголиков, ужин и отбой.
Лекции были взяты из книг, использовались "12 шагов" [программа при лечении зависимости]. Давали задания написать рассказы об опыте употребления наркотиков и попытках бросить их. Каждый раз спрашивала: "Что мне писать, я же никогда не была зависимой?" В этом учреждении находились в основном люди с алкогольной и наркозависимостью. Мне говорили: "Пиши о своем детстве". Сперва я искренне описывала проблемы, но потом поняла – это делается для галочки.
Психологов и врачей как таковых не было. Все сотрудники – бывшие наркозависимые, которые до этого сами прошли "реабилитационные центры". Они работают там только из-за денег, им все равно, что станет с нами после центра.
– Какие наказания практиковались в этом "рехабе"?
– Самое жесткое наказание – если поругаешься с директором или охранником, а также за мат. За ненормативную лексику ребят заставляли приседать по 200 и 400 раз, отжиматься. Или могли приковать наручниками к перилам, чтобы человек стоял только на носочках – и так минимум четыре часа. У нас был парень, Мухаммед, он больше всех протестовал и висел в наручниках сутками.
Ко мне такие методы практически не применялись. Вероятно, из-за знакомства руководства центра с моими родителями. И потому что я не была зависимой. В основном заставляли много писать, и однажды, когда я поругалась с другим реабилитантом, нас сковали наручниками и заставили ходить так целый день.
– На какой из трех побегов было сложнее решиться?
– На последний. В первые два у меня с собой был телефон и возможность в случае необходимости связаться с друзьями. После "реабилитационного центра" я лишилась телефона и не могла рассчитывать на такую помощь. К тому же я разделяла комнату с сестрой и боялась, что она проснется. Или что проснется и помешает отец.
Первые два побега были летом, двоюродные братья и дяди были на заработках в Сибири. А когда я третий раз сбегала, кто-то из них окончательно вернулся домой, другие были на каникулах.
Готовилась очень долго, несколько месяцев у меня лежала приготовленная для побега одежда, чтобы это не выглядело подозрительно. Но я никак не решалась. С мыслью "пора бежать" просыпалась несколько месяцев подряд каждый день. В какой-то момент услышала, что меня хотят отправить в исламский образовательный центр в Чечню. Это был август, скоро сентябрь – поняла, что тянуть больше нельзя.
Накануне побега в гости пришла соседка, которая отвлекла мать, я в итоге нашла спрятанный родителями паспорт. До этого искала его в каждый удобный момент, осталось только одно место, и он лежал там. Посчитала это хорошим знаком. Произошло же это спонтанно, я смотрела в гостиной телевизор, отец в это время спал. Просто решила попробовать. И у меня получилось.
– Допускаете, что когда-нибудь сможете спокойно поговорить с родными?
– Я уже в относительной безопасности и могу позвонить семье. Но желания нет. Единственные люди, которых люблю и буду принимать любыми, – это мои сестры и брат. Но понимаю, что из-за давления со стороны родителей и других родственников с ними сейчас не смогу общаться.
– Что бы вы пожелали тем, кто по-прежнему страдает от насилия дома?
– Пожелала бы не надеяться только на свои силы, а попытаться хоть как-то обезопасить себя, обратившись к правозащитникам. Даже если планируете бежать самостоятельно, всегда нужен контакт, по которому можно обратиться в критический момент. Также пожелала бы сил и терпения, потому что понимаю, как это сложно – жить не своей жизнью.
После огласки истории Элины Ухмановой в СМИ сайт центра "Альянс Рекавери" перестал работать. В комментарии изданию NewsTracker сотрудник "рехаба", представившийся его директором, заявил, что заявление Ухмановой не соответствует действительности, поскольку клиника якобы не работает последние полтора года.
Оригинал материала – на сайте Кавказ.Реалии
