В ООН считают, что меры борьбы с пандемией должны включать в себя защиту психического здоровья. Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш призвал международное сообщество защитить людей, подвергающихся сильному стрессу. Депрессивные и тревожные расстройства в нынешних условиях обостряются.
Об этой ситуации мы поговорили с психотерапевтом Аминой Назарлиевой и социологом Сергеем Белановским.
— Амина, какие изменения за это время вы, возможно, замечаете у ваших клиентов, пациентов. Что происходит вообще с нашей человеческой психикой в нынешние времена?
Назаралиева: Мы отчетливо замечаем, что у людей растет напряжение дома в связи с отсутствием привычной рутины, в связи с тем, что дети на голове сидят, в связи с повышением конфликтов между супругами и отсутствием хоть какого-то времени для себя. Но мы не заметили какого-то особого драматического всплеска обращений в наш центр, который один из крупнейших частных центров. Да, люди больше жалуются на тревогу, чем обычно, у них хуже настроение. Но в целом ситуация неопределенности глобальная, и тревога – это естественная реакция на неопределенность, совершенно обоснованная.
— Сергей, а какие ключевые изменения в обществе наблюдаете вы как социолог?
Белановский: С моей точки зрения, растет некоторое недоверие к власти. Такая тенденция была и до эпидемии. Вообще эта пандемия, я бы не сказал, что внесла что-то принципиально новое, она усилила те тенденции, которые уже раньше существовали или намечались.
— Недоверие к власти в России или в мире в целом?
Белановский: Разумеется, я говорю про Россию, хотя допускаю, что это касается не только России. Но в России есть некоторые специфичные моменты, в частности, еще до всякой пандемии люди были недовольны так называемой оптимизацией здравоохранения. И сейчас, хотя людям объясняют, что это проблема не только российская, не во всем виноваты власти, не во всем они действуют неправильно. Но эмоциональные аргументы всегда сильнее рациональных. Поэтому растет скептичное отношение, недоверие к власти.
Сейчас распространились многочисленные сообщения, помимо социальных сетей люди просто по ватсапу друг другу передают какие-то анекдоты или видеоролики скептического характера. Я считаю, что это основная тенденция.
— Свежее заявление главы ООН, что новый вид коронавируса может остаться с нами навсегда, как, например, ВИЧ. И это вызывает часто тревогу у людей. Что делать для того, чтобы снизить этот уровень тревожности? И нужно ли это делать?
Назаралиева: Да, это делать нужно, потому что долго в таком состоянии жить нельзя. И мы естественным образом адаптируемся, когда проходит время. Сначала мы видели шоковую реакцию у людей – люди не понимали, чего ждать, у кого-то была паника, кто-то просто замер, отменял приемы, например. Потом потихонечку, когда люди свыкались с изоляцией, они с удивлением обнаружили, что могут даже вполне себе получать удовольствие в таких условиях. Хотя, конечно, это касается только самых защищенных групп или тех, кто работал на удаленке уже до этого времени.
Поэтому мы неизбежно адаптируемся. Так уж мы устроены – адаптируемся абсолютно ко всему, даже к очень тяжелым событиям. Спустя год у нас уровень дискомфорта возвращается приблизительно к тому же состоянию до того, как с нами произошло неприятное событие.
С другой стороны, надо как-то выжить сейчас и не испортить отношения еще больше со своими близкими, попытаться как-то организовать свою рутину, чтобы успевать работать, следить за физической активностью в первую очередь, потому что когда мы заперты в четырех стенах и не выходим из дома, это может повышать наши риски сердечно-сосудистых заболеваний, например. Мы гораздо меньше ходим, чем, например, привыкли ходить в обычной жизни.
Проветривать, разумеется, помещение, дышать медленно и глубоко, когда накатывает стресс. Если ты чувствуешь, что на тебя накатывает гнев – выйти из помещения, сделать какую-то физическую активность, надышаться, вернуться и продолжить разговор. Какие-то такие самые базовые простые вещи, для того чтобы выжить.
Снизить стандарты, снизить ожидания, не ждать от себя сейчас каких-то подвигов: получить новое образование, пройти новые курсы, включиться в тридцать новых марафонов. Не надо. Ваша задача – выжить и дожить до того момента, когда будет больше определенности и жизнь будет напоминать прежнюю хоть как-то.
Очень полезно делать когнитивную работу. Когда накрывает паника, спросить себя: что может самое страшное случиться в конце концов? Какова вероятность этого самого страшного исхода, если он возможен? Не путаю ли я возможность с вероятностью в данном случае, когда я так очень сильно реагирую тревогой? Потом спросить себя: а могу ли я что-то сделать, если этот самый ужасный сценарий со мной случится? Есть ли у меня какие-то инструменты для управления этой ситуацией или я абсолютно беспомощен перед этой катастрофой, которая произойдет? И, наконец, спросить себя: сколько я плачу за эту тревогу, насколько мне выгодно тревожиться?
— Сергей, как изменится мир после коронавируса?
Белановский: Я думаю, что если брать только коронавирус и связанный с ним карантин, то прежний мир более-менее быстро восстановится. Единственное, что некоторые тенденции, которые усилила эпидемия, они получат развитие.
