На фоне мощнейших пожаров в Якутии, где огонь за последние месяцы уничтожил несколько миллионов гектаров леса, относительно незамеченными этим летом остались пожары в Северной Карелии. Там, по официальным данным, уже сгорело 15 тысяч гектаров леса, по неофициальным – 20 тысяч гектаров.
Масштабы сгоревших лесов в Карелии несравнимы с якутскими, однако недофинансирование лесоохраны в регионе уже привело к международному скандалу: как минимум один пожар, который начался в российском регионе, в конце июля перекинулся на соседнюю Финляндию: его несколько часов тушили финские пограничники и спасатели.
Финские СМИ, цитируя дежурного начальника пожарной охраны Вилле-Петтери Пулккинена об инциденте, подчеркивали, что ответственность за тот пожар "лежит на российских властях", а в Главном лесном управлении Финляндии еще до инцидента не исключали, что огонь из Карелии перекинется через границу.
Издание Север.Реалии поговорило с действующими и нынешними работниками лесоохраны в Карелии и добровольными пожарными, которые помогают бороться с огнем. Все они единодушно рассказали, что местные власти в нынешнем сезоне "сэкономили" на закупке техники и оборудования для тушения лесов после двух относительно дождливых сезонов, когда пожаров в Карелии было мало. Также из лесоохраны массово увольняются сотрудники, которые не хотят работать за минимальную зарплату. Из-за этого леса в регионе стало просто некому и не на что тушить.
В конце июня из Службы авиалесоохраны Карелии снова уволился руководитель – пятый за последние три года. 50-летний Олег Бутьянов возглавил региональное ведомство всего лишь в феврале 2020 года, но спустя год и четыре месяца ушел, заявив: "Я не собираюсь участвовать в дальнейшем развале авиалесоохраны Карелии".
"Ситуация становится все хуже. Москва сократила финансирование. До конца года на зарплату работникам предприятия не хватает 16 миллионов рублей", – пояснил он. Бутьянов отдельно отметил, что не намерен нести уголовную ответственность за невыплату зарплаты в течение нескольких месяцев.
Бывший лесной пожарный Александр Сергеев также ушел со службы в Карельской лесоохране год назад после 20 лет работы: ему надоело работать за мизерную зарплату. Он, как и Бутьянов, отмечает, что в этом году власти на тушение пожаров выделили гораздо меньше средств, чем это было необходимо.
"Просто Карелия давно так не горела, и власти расслабились. Зачем выделять деньги на имущество, противопожарное оборудование, если можно сэкономить? – говорит Сергеев. – Они думали: год не горит, два не горит, не надо ничего выделять. И дотянули ситуацию".
"Когда начались пожары, была только одна мысль: мы вас предупреждали, и вот свершилось, – подчеркивает Сергеев. – У нас были свои самолеты, свои вертолеты. И когда наступал пожароопасный период, в воздухе висели несколько бортов с парашютистами на борту: они видели дым на десятки километров. Увидели дымок, прилетели, высадились, пожар в зародыше загасили. А сейчас вертолеты арендуются, час работы стоит 200 тысяч. И поэтому их стараются не трогать до последнего".
"Поэтому схема выглядит так: местный житель случайно обнаружил возгорание, позвонил куда-нибудь, потом еще куда-нибудь. Добрались до лесничества. Лесничий поехал, нашел пожар. Там, в лесу, может связи не быть; он едет до места, где ловит телефон, звонит в петрозаводское авиационное отделение: выезжайте туда-то, – объясняет Сергеев. – Группа собирается и на машине едет на пожар, причем занять это может три-четыре часа. Но до пожара мало доехать, его еще надо найти! То есть с момента обнаружения пожара до момента, когда его начнут тушить, может пройти 12 часов запросто. Раньше это называлось "оперативное авиаотделение". Сейчас оперативность просто-напросто отсутствует".
По словам Сергеева, сегодня почти во всех районных отделениях авиалесоохраны Карелии есть "Цессны" – маленькие дешевые самолеты, которые чаще ломаются, чем летают. Но тем не менее они помогают летчику-наблюдателю быстрее обнаружить пожар и сообщить о нем без участия лесничего.
"Вертолеты же взлетают только в том случае, если до пожара никак иначе не добраться – ни по земле, ни по воде. Вот в таком состоянии сейчас авиалесоохрана: есть самолет с летчиком-наблюдателем, а пожарные ездят на машине", – объясняет специалист.
В июле количество очагов огня, которые горели одновременно в Карелии, доходило до 22, отдельно отмечает Сергеев. При этом даже в столице региона Петрозаводске сейчас одновременно работают лишь две группы лесных пожарных, которые обслуживают близлежащие районы. Поэтому если где-то случилось третье возгорание, его уже тушить просто некому:
"В других районах ситуация не лучше. Да, силы перекидывают при необходимости, но если горит везде, это не спасает, особенно когда горит север республики", – поясняет бывший пожарный.
Максим Литун из Петрозаводска проработал в лесоохране Карелии 10 лет, но также намерен в ближайшее время уволиться со службы. Как и Сергеев, он говорит, что не хочет рисковать жизнью за мизерную зарплату.
"Сегодня у нас больше административного персонала, чем пожарных. Люди за такую зарплату к нам идти просто не хотят. Кого МРОТ устроит? Мне 8 тысяч аванс пришел – как вам это? – возмущается он – Я бы мог работать на такую зарплату в любом другом месте. И уже собираюсь увольняться. А что делать? Я есть хочу, и семья тоже".
Литун, как и его бывший коллега, также указывает на недофинансирование пожарной лесоохраны:
"Патрулирование убрали: у нас же раньше была авиация, которая следит за пожарами, но потом ее от нас отделили, и она совсем пропала. Раньше пожары убивали в зародыше: десантники летали и тут же тушили, – объясняет он. – Сейчас не хватает профессионалов, а им не хватает учебы. Люди могут отработать по два года, пока у них учеба начнется. Объяснение то же – денег нет. Парашютистов осталось два человека в Петрозаводске. А их должно быть раз в десять больше! Пожарных раньше было сто человек на отделение, а сейчас десять. В итоге леса загорелись, профессионалов нет, пожары начинают расти, и их тушат лесники и арендаторы, которые вообще не понимают технику пожаротушения. И 0,3 гектара возгорания превращаются в 60 гектаров".
Помимо того что пожарным не платят достойную зарплату, отмечает Литун, в Карелии есть проблемы с обмундированием, спецодеждой. Но при этом руководство закупает технику, управлять которой просто некому.
"Покупают технику – трактора, квадроциклы, – а на них ездить некому: прав почти ни у кого нет. Есть лодка, но работника с лодочными правами нет, потому что нет учебы, и пользоваться ею мы не можем, – рассказывает он. – У нас даже со связью проблемы. У меня в группе четыре человека, а казенных рации было только две. Еще две рации я купил за свои деньги. Иначе придется ногами проходить километры, кричать и выискивать коллег, чтобы узнать, что где происходит".
"К тому же у нас начальники меняются чуть ли не раз в полгода, они не задумываются о том, что происходит. И нет среди них людей, которые работали бы в этой сфере. Замминистра природных ресурсов Алексей Павлов побыл на пожаре и говорит нам: да, мужики, теперь я понимаю, как вам тяжело… А до этого они, похоже, думали, что огонь сам тухнет!" – иронизирует Максим.
Литун рассказывает, что во время июльских пожаров в Карелии его бригаде приходилось работать нон-стоп, и несколько раз огонь подбирался к ним так близко, что они могли погибнуть.
"Ритм этих недель был бешеный, работали нон-стоп. Технику безопасности приходилось нарушать. Например, я не имею права работать в темное время суток; а как не работать, если все горит? – рассказывает он. – Как-то ребята не спали 35 часов – ловили пожар".
"В один из дней мы поехали ловить пожар на вырубку; обошли – вроде все нормально; но стал дуть сильный ветер, и огонь побежал. Прыгнул на 100 метров, на 50. Мы начали разворачивать технику и уезжать оттуда, потому что иначе сгорели бы там, – вспоминает Максим. – В другом случае мы чуть не сгорели, потому что к нам сзади пришел от кого-то ушедший пожар. Его люди просто проморгали: они не знают, что нужно делать: видят дым и идут туда, а тушить-то надо кромку".
"На самом деле только лет через пять работы понимаешь, как работать с пожаром. Но с каждым годом становится все хуже и хуже. Мы раньше куда-то ездили, учились, тренировались. Сейчас с этим проблемы, – говорит Максим. – Но цель руководства – платить нам как можно меньше. Я не знаю, почему к нам так относятся. Не знаю, где мы так нагрешили, чем заслужили такое отношение".
На то, что карельские пожарные работают в скотских условиях, а их базы не оборудованы даже самым необходимым, обращала внимание депутат парламента Карелии Эмилия Слабунова:
"Плесень на потолке и стенах, туалет на улице – дырка в недра земли, всегда пустой навес для дров, так как их не покупают, а предлагают собирать валежник для отопления старого здания, неотапливаемая раздевалка для парашютистов, старая, еле живая вышка для парашютных тренировок, почти неработающий интернет, при котором карта для вылетов открывается 10 минут", – так Слабунова описывает петрозаводское авиационное отделение Карельского центра охраны лесов, которое отвечает за 2,5 млн га лесов в четырех районах.
"Охрана такой огромной площади держится всего на 11 сотрудниках, непосредственно тушением занимаются девять из них. Зарплата на уровне МРОТ, из-за чего штат не укомплектован, текучка кадров идет постоянно. Проговорили два часа, эмоциональный фон разговора можно передать одним словом – боль!" – рассказала депутат.
Эксперт в области лесного хозяйства, который пожелал сохранить анонимность, заметил в разговоре с Север.Реалиями, что все происходящее и в Карелии, и в других регионах – системные проявления того, как власти России относятся к лесу.
"Система управления в области лесного хозяйства стала ухудшаться с начала нулевых. Все меньше людей работает в этой сфере, все меньше денег выделяется. И система уже не может реагировать на проблемные ситуации, – считает он. – Я полагаю, сейчас все же сработали два фактора: жаркое засушливое лето и отсутствие ответа на него – должной охраны лесов. И некого мобилизовать, потому что людей нет. Государство озабочено нефтью, газом, а сохранять лес ему неинтересно. Но можно легко посчитать, сколько ущерба нанесли пожары в Карелии в 2021 году. Товарная стоимость древесины с одного гектара – примерно 500 тысяч рублей, а сгорело больше двадцати тысяч гектаров. И это мы еще не оцениваем ущерб природе, погибших животных и так далее".
*****
Многие эксперты советуют российским властям перенимать опыт соседней Финляндии. Этим летом схожую по погодным и природным условиям страну не раз упоминали даже в российских СМИ: "Почему когда Карелия горит, в соседней Финляндии все спокойно?" – задавались вопросом журналисты в своих статьях.
В Финляндии, по данным специалистов по охране лесов, каждый год происходит около 1000 лесных пожаров на территории 300-750 гектаров. Но их ключевое отличие от России – в том, что, как правило, возгорания небольшие: средняя площадь пожара составляет всего 0,4-0,5 га. По данным фонда WWF России, в Финляндии каждый год пожары распространяются на 0,005% площади лесного фонда, а в России – 0,73-0,85%.
Основными факторами, которые помогают предупредить распространение огня в лесах, специалисты называют активное ведение лесного хозяйства. В Финляндии около 60% лесного фонда находится в частной собственности, а это означает, что владельцы более внимательно следят за своим лесом.
Также пожарным в Финляндии помогают ученые: например, специалисты Лесного центра составляют детальные карты для спасательных служб.
"В нашем центре хранятся данные инвентаризации лесов. Карты с этой и другой существующей информацией подготовлены для спасательных служб. Карты показывают, например, дороги, подверженность пожарам и пожарную нагрузку леса, источники воды для тушения и судоходность местности, – объясняет взаимодействие этих ведомств менеджер восточного отделения Финского лесного центра Леена Лескинен. – Также разрабатывается модель прогнозирования, которая оценивает развитие пожаров на основе данных о деревьях и погодных данных".
По словам начальника пожарной охраны Спасательного управления региона Северная Карелия Мика Виертола, помогает предупредить распространение лесных пожаров и спутниковый мониторинг лесных пожаров, который проводит Финский метеорологический институт, а также система предупреждения о лесных пожарах, которая сообщает людям об опасности лесных пожаров из-за засухи. Еще два важнейших фактора, которые есть в Финляндии, – большое количество водоемов, в том числе небольших, и качество подъездных дорог, в том числе к этим водоемам.
"В Финляндии много водоемов, поэтому воду для тушения легче достать. Кроме того, у нас хорошая сеть дорог с густым лесом, что означает, что расстояние до ближайшей дороги в основном составляет менее 500 метров, и до очага возгорания можно быстро добраться, – объясняет Виертола. – Также снижает риск возникновения лесных пожаров прореживание лесов, то есть вырубка сухостоев. В такой ситуации огню трудно перейти в верхний слой, а значит, его проще потушить".
Как и в Карелии, в пожароопасный сезон в Финляндии спасателям помогают тушить огонь добровольные пожарные команды. Но, в отличие от России, добровольность не означает безвозмездность, подчеркивают местные власти. Финляндия также поддерживает авиалюбителей, которые наблюдают за лесными пожарами с воздуха: их задача – увидеть начинающийся пожар, пока он еще не успел перерасти в масштабный. В 2021 году из госбюджета только на выполнение наблюдательных полетов было выделено 1,2 млн евро.
"Я знаю, что с помощью спутника можно обнаружить пожар площадью в два гектара. Но это уже довольно большой пожар. Мы же можем засечь очаги размером с костер. Большое значение имеет то, на какую территорию успеет распространиться огонь до того, как будет обнаружен", – подчеркивает замдиректора авиабазы в Каухава Юкка Пелтоахо.
Полностью материал опубликован на сайте Север.Реалии
