В понедельник, 26 октября, истек срок "народного ультиматума", выдвинутого Светланой Тихановской Александру Лукашенко. В Беларуси была объявлена национальная забастовка, в разных городах страны ее поддержали сотрудники государственных и частных предприятий, студенты, пенсионеры. Впервые акции протеста прошли в некоторых школах Минска.
Студентка факультета журналистики Белорусского государственного университета Глафира Жук рассказала Настоящему Времени о том, как прошла забастовка в их вузе, о реакции силовиков на протестующих студентов и об отношениях в семье из-за нынешних протестов.
— Сегодня мы бастовали на журфаке, началась забастовка в 10 утра. Я пришла к 10 утра – там уже стояла администрация и факультета журналистики, и декан философии и социальных наук. Мы занесли заявление декану на забастовку – то, что на занятиях нас сегодня не будет. Продолжили нашу акцию, пели песни. Дальше стали ходить по университету, стучать в аудитории. Многие преподаватели к нам присоединились, присоединились студенты, которые все же не решались на забастовку – пришли на занятия. В итоге они к нам присоединились многие. И после вышли на улицу возле факультета журналистики, развернули флаг и продолжили стоять дальше.
— А как отреагировал декан?
— Она сказала: "Давайте заявление, и вы свободны". Потом взяла одного человека из толпы, видимо, самого активного, и час разговаривала с ним в кабинете. О чем они говорили, я не знаю, но могу догадываться, что, как обычно, объяснялось, что университет вне политики и выражать гражданскую позицию в университете мы не можем.
— Была какая-то реакция со стороны силовых структур? Приходили ли к вам участковый или следователи?
— Мы встали возле дороги, когда проводили акцию, подъехал черный тонированный микроавтобус, оттуда показался ОМОН. Нам показали, что сейчас могут быть задержания, мы побежали в университет. Но задержаний так и не было. Но лично у меня есть административное правонарушение в связи с тем, что я выражаю свою такую гражданскую позицию.
— Вам присудили штраф или сутки?
— Суд только еще будет, но я думаю, что пока будет только штраф.
— Вы говорите, что другие студенты начали к вам присоединяться – те, которые раньше не решались. А почему не решались? Что их пугает?
— Я думаю, что некоторые боятся отчисления. Многие у нас из других городов, из маленьких городов. Смелости, конечно, на такое не хватает. Я считаю, что бояться уже поздно, бояться уже должна все же действующая власть, насколько ее можно назвать вообще таковой. Конечно, страшно, когда подъезжают эти черные микроавтобусы, когда людей просто бьют дубинками, журналистов садят, калек садят, – это страшно. Но бояться уже поздно, уже надо выходить и действовать вместе, я считаю.
— Сколько вам лет?
— Мне 19 лет.
— Почему вы протестуете? Что не устраивает лично вас?
— Меня не устраивает, что президент – не знаю, можно ли его так назвать – фальсифицировал выборы.
— Вы поступали до этого, вы как планируете свою дальнейшую жизнь: идти работать на государственное телевидение?
— Нет, ни в коем случае. Я надеюсь все же, что мы скоро победим, потому что нас большинство. В принципе, я смогу жить в свободной стране и работать, где я захочу.
— А как реагируют ваши родители на вашу такую социальную деятельность?
— Они меня поддерживают.
— Ходят с вами вместе?
— Да, папа ходил, он меня поддерживает. Даже бабушка говорила: "Извините, что мы молчали столько лет, 26 лет мы молчали".
— Извинили бабушку?
— Конечно.
— Как вам удается бороться с личным внутренним страхом оказаться в СИЗО, быть избитой?
— Уже не страшно. Я не знаю, как это объяснить. После того что я увидела 9 августа, а я 9 августа стояла на площади вместе со всеми, стояла, кстати, рядом с журналистами, которые в бронежилетах работали в этот день. После этого мне уже не страшно ничего.
— Что будете делать завтра? Будете продолжать свою акцию?
— Да, мы будем продолжать, собираемся в главном корпусе БГУ и будем продолжать, чтобы больше было людей, чтобы больше было возможностей отбиться от ОМОНа.
