В четверг в Минске силовики сорвали Марш людей с инвалидностью. Протестующие пытались пройти по проспекту Независимости. Силовики приехали на место сбора за два часа до начала акции, а ГАИ перекрыла проспект.
О ситуации мы поговорили с политическим аналитиком Артемом Шрайбманом.
— На каком этапе сейчас находятся протесты в Беларуси?
— Классически это называют "реакцией", когда власть поняла, что у нее в руках инициатива, и начинает максимально закручивать гайки, чтобы, что называется, не выросло. Власть почувствовала, что протесты в последние три недели находятся на спаде, и пытается воспользоваться моментом, чтобы положить им конец, что называется, прихлопнуть.
— Именно поэтому такой новый виток агрессии, жестокости?
— Да, конечно. Мы с вами сейчас беседуем – очень сильно выросли репрессии против наших коллег-журналистов. Прямо сейчас журналистку TUT.BY Борисевич Катерину забрали в СИЗО КГБ, кстати, по делу, связанному с Романом Бондаренко.
— Она писала статью о том, кто он такой и как все произошло.
— Да тут не просто об этом, а о том, что Следственный комитет Беларуси заявил, что он был пьян, когда его убивали. А врач из больницы скорой помощи прислал в TUT.BY документ, который показывал, что он не был пьян. Теперь на врача завели уголовное дело за выдачу медицинской тайны, и журналистку TUT.BY тоже по этому делу забрали. То есть репрессии идут абсолютно по всем фронтам: арестовывают докторов, журналистов.
Сейчас, по-моему, сидит около 20 журналистов по разным административным и уголовным статьям, в основном по административным. Просто какие-то ранее существовавшие рамки, границы насилия и репрессий, которые в Беларуси всегда были, такие красные линии для государства, перестали существовать. Соответственно, все начали сводить свои старые счеты с неугодными журналистами или активистами, мстить и просто делать все что душе угодно. Замминистра внутренних дел назначили человека, который наиболее отличился в подавлениях уличных протестов, – Николая Карпенкова.
— Он теперь не просто замминистра – он еще и руководитель внутренних войск.
— Да. Он не так давно разбивал дубинкой стекла в кофейне, которая прятала людей. То есть власть показывает, что такая линия поведения одобряется. Какие-то проявления чиновничьего либерализма или даже сомнений, наоборот, наказываются отставками и почетными ссылками, как произошло с бывшим генпрокурором Конюком, которого сняли, потому что он не подавлял у себя в Генпрокуратуре ползучий бунт, недовольство некоторых прокуроров тем, что происходит.
— Как вы оцениваете нынешнее положение Лукашенко? Дотянет до конца срока?
— Нет, и я думаю, он сам уже это понимает. Если послушать его недавние интервью четырем СМИ, в том числе наиболее полно его изложил канал "112 Украина". Он там про свой уход до конца срока сказал, наверное, раз шесть. Это может быть какой-то уловкой, но, мне кажется, все-таки у него есть понимание, что идти еще раз на выборы или сидеть полные пять лет – это просто слишком большой стресс и для страны, и для ее международных отношений, и этого даже, мне кажется, не хочет его единственный союзник – Россия.
Скорее всего, сейчас его задача – угомонить протесты полностью, а потом начинать думать о каком-то упорядоченном транзите. Я не знаю, получится ли это у него. Власть показывает, что она умеет подбрасывать новые поводы протестовать, вроде той же смерти Бондаренко. Но сегодня выглядит так, что по крайней мере на ближайшие месяцы ресурс политической, экономической и силовой системы есть. Поэтому в обозримом будущем я не вижу какого-то краха режима.
— А ресурс у протестующих?
— Мы видим, что протестов становится меньше. И здесь можно искать разные причины: и репрессии, и усталость, и холода. Но это факт. Сегодня нет двухсоттысячных маршей, нет стотысячных маршей, и на воскресенье уже объявляют марши по районам, чтобы люди не подвергались большому риску в одной колонне, потому что их уже не собирается десятки тысяч, как было вначале, когда их просто нельзя было столько разогнать.
Снижение протестной активности есть, это факт. Власть в принципе владеет инициативой, владеет ею несколько месяцев. Просто если протесты какое-то время продолжали быть в том формате, который невозможно просто взять и подавить силой, то сейчас они вошли в тот формат, когда власть может вести себя на полную катушку, снять с себя вообще любые рамки и границы. Это может продлиться какое-то время, это может задушить протест, это может дать протесту передохнуть до весны, когда весной у нас ожидаются новые всплески заразных протестных дат: День воли, "Чернобыльский шлях" и так далее.
Мы никогда, к сожалению, не должны исключать возможность новой эскалации, потому что белорусские власти показывают, что они не всегда чувствуют грань, которую нельзя переходить. Они очень часто скатываются в насилие, которое провоцирует новые протесты. Это может произойти завтра, это может произойти через месяц, этого может и не произойти. Но из-за того, что этот риск у нас висит, я не могу взять выйти, как на боксерском ринге, и объявить, что одна сторона победила. Власть всегда может наделать довольно самоубийственных ошибок, что она и показывала все эти месяцы.
— Дайте свою оценку работе Координационного совета.
— Координационный совет, по сути, перестал быть активен. Он существует как сетевая инициатива оставшихся на свободе членов Координационного совета. Его лидеров либо посадили, либо выгнали из страны, и теперь Координационный совет – это такая размытая группа интеллектуалов, которые иногда принимают какие-то заявления. Его, можно сказать, разгромили. Поэтому у оппозиции, по сути, осталось два центра силы – это телеграм-каналы, которые координируют протесты, и штаб Светланы Тихановской, который в основном работает в Вильнюсе и тоже очень активен на международном поле, и эти два центра силы работают в связке. Еще отдельно можно назвать Павла Латушко, который, очевидно, амбициозный человек и сам выстраивает под себя отдельную структуру.
— Отдельно от Тихановской?
— Да, он пытается это делать, и ему это разрешают делать. Никто не мешает, потому что все понимают, что если у него получится, то это будет на общее благо, а если не получится – никто этого и не заметит. Но там, мне кажется, нет какой-то острой вражды. Просто дают реализоваться амбициям человека. Он всегда сам подчеркивает, что Тихановская – наш национальный лидер, избранный президент и так далее. Еще, разумеется, есть протест, который напрямую никем не управляется из вышеперечисленных, – просто низовой массовый. Но в этой всей конфигурации очень мало места Координационному совету.
