В Беларуси объявили официальные результаты президентских выборов. По данным ЦИК, действующий президент Александр Лукашенко набрал 80,23% голосов, а его основная соперница от объединенного штаба Светлана Тихановская – 9,9%. Почти сразу же после закрытия участков и объявления данных экзитполов десятки тысяч людей по всей стране вышли на улицы с протестом. ОМОН жестко разгонял протестующих с применением спецтехники, десятки людей получили ранения.
Экономист Сергей Чалый рассказал в специальном эфире Настоящего Времени о том, чем эти президентские выборы отличатся от предыдущих кампаний, почему десятки тысяч людей выходят на улицы, а также почему Лукашенко начал говорить о силовом подавлении возможных протестов с самого начала предвыборной кампании.
— Тысячи людей ночью вышли на улицы, им противостояли омоновцы. Насилие, кровь. Насколько для вас было ожидаемым такое развитие событий?
— Не сильно ожидаемым, потому что у нас давно не было ничего подобного. Честно говоря, из-за того, что крайне плохо работал интернет – у нас буквально через несколько минут после закрытия участков в 20 часов вечера полностью был отключен мобильный интернет в городе, он до сих пор работает через WI-FI и только через особые VPN-соединения очень медленно, – очень сложно было видеть, что происходит в разрозненных участках города.
— Вы были удивлены тем, что так много народа вышло?
— Да, я слышал оценки – до 300 тысяч в целом по Минску. Я на самом деле даже удивлен был не этим, я был удивлен тем, как власть готовилась к этим выборам, в которых, предположительно, по данным официальных экзитполов и по предварительным данным Центризбиркома, побеждает Лукашенко с результатом, близким к 80%, когда перекрыт весь город, перекрыты были абсолютно все въезды в город, было нагнано огромное количество техники, которая никогда не использовалась, использовались водометы.
Вы наверняка видели, как на полной скорости в шеренгу людей, вышедших на улицу, въехал автозак. Два человека пострадало – один, судя по всему, находится в реанимации. Даже сообщали о его смерти, но это пока не подтверждено. Использовались шумовые гранаты, слезоточивый газ и резиновые пули. Есть пострадавшие от всего этого. Так не ведет себя человек, который побеждает с результатом 80%.
— Получается, что власть не верит в те цифры, которые озвучивает?
— Абсолютно. Она не верит в это с самого начала избирательной кампании. После того как силовики взяли в руки проведение этой избирательной кампании более полутора месяцев назад, Лукашенко только и говорил об Андижане, крови, о том, как он будет отстреливаться до последнего и т.д. Еще никто ничего не знал, но он уже говорил об этом. То есть он уже знал реальные размеры своего рейтинга.
И, конечно, из-за того, что эта кампания была настолько удивительная – я сходил на свой участок: была огромная очередь, более чем 200 человек, для того чтобы проголосовать. Из-за того, что главным инструментом фальсификации на этих выборах является завышение явки на досрочное голосование, которая потом, естественно, вся идет в сторону только одного кандидата. На отдельных участках – на одном из трех моих, который был в моей школе, – явка, по подсчетам, если складывать досрочное голосование, явку в день, – она превышала 110%. Проблема была в том, что нагнали очень много.
Огромное количество в этот раз людей пришли впервые политизированные, которые никогда, может быть, на выборы не ходили, они никогда не участвовали ни в какой протестной активности. Это люди, которые раньше были аполитичны. Они видели огромное количество людей, они понимали, что все эти люди голосуют за Светлану Тихановскую, и были просто в ярости, когда эти протоколы вывесили.
И у нас на одном из участков испугалась просто комиссия – таких случаев много. Под прикрытием ОМОНа их вывели, буквально как в "Game of thrones" – walk of shame. Все кричали: "Позор". Они просто ретировались, испугавшись дать настоящие результаты. И то, что несколько десятков участков, на которых все-таки подсчет произошел, и там по всем результатам Тихановская побеждает в первом туре. Понятно, что это не может быть фальсификацией, понятно, что это и есть настоящие результаты.
Есть целые куски города, в которых участки плотно расположены, и там совершенно одинаковые результаты. Это, как правило, богатые регионы и т.д. Понятно, что остальные результаты – это откровенное вранье. Я, честно говоря, не знаю, что теперь делать власти. Что делать с народом, который впервые осознал то, что он победил и выборы у него украли.
— А что она может делать в такой ситуации, когда она загнана в тупик?
— Совершенно очевидно, что Лукашенко рассчитывает, пускай даже в большем масштабе, повторить сценарий 2010 года – разгромить эти протесты и надеяться на то, что разочарованные люди снова вернутся к [обычной жизни]. Я, честно говоря, не понимаю, как это сейчас возможно, потому что главное, что поменялось, – большинство знает, что оно большинство, оно знает, что выборы были украдены. И возврат к обычной жизни – я просто не представляю, как это может быть.
Сейчас вопрос такой, что это не просто какие-то протестующие люди, это не просто протестный электорат, как сказала председательница ЦИК, что эти очереди на участках – это провокации протестного электората. Это действительно был протестный электорат, только никакой провокации у них не было. Это было большинство этого электората. И я не вижу хорошего выхода для власти.
Я думаю, что мы сейчас постепенно превращаемся в ситуацию, похожую [на ситуацию] в Венесуэле, когда есть [Николас] Мадуро, назначивший себя президентом по результатам выборов, и есть [кандидат от оппозиции Хуан] Гуайдо, который признается всем миром как победивший. Я не знаю, как долго это может продлиться, но пока мы движемся к этому сценарию.
— Идея общенациональной забастовки, которая сейчас широко озвучивается многими сторонниками оппозиции, и предлагается начать ее сегодня, насколько, на ваш взгляд, она эффективна? И насколько эффективен такой способ давления на власть?
— Мне кажется, тут даже ничего объявлять не надо в ситуации, когда у вас не работает интернет – у огромного количества людей, которые не успели поставить буквально одно приложение VPN. Без интернета в стране, где не работает банковская сфера, где не работает IT-сфера, где ничего из этого не работает, просто по факту получается такого рода забастовка без необходимости ее объявлять. Экономика для власти сейчас, мне кажется, вообще не играет никакой роли. Пускай она превратится в руины, но нужно всеми силами удержаться и сохраниться.
