"Посол всегда представляет главу государства. И я, находясь в этом качестве, не мог себя больше представить на этой работе. Я очень болезненно воспринимал все реальные новости из Беларуси, которые мы начали получать без перерыва в работе интернета в далекой Аргентине. И эта мысль для нас стала навязчивой на каком-то этапе".
Владимир Астапенко, уже бывший посол Беларуси в Аргентине и по совместительству в Чили, Парагвае, Перу и Уругвае, а до этого – заместитель министра иностранных дел Беларуси, 23 сентября, в день инаугурации Александра Лукашенко, подал в отставку. Однако в конце октября он отозвал заявление и подал новое, где сослался на нарушение законов властями страны. Третьего ноября Лукашенко своим указом освободил Астапенко от должности чрезвычайного и полномочного посла "в связи с совершением проступка, несовместимого с нахождением на дипломатической службе", а также лишил дипломатического ранга.
После увольнения Владимир Астапенко улетел в Польшу, там вошел в состав Народного антикризисного управления – эта структура существует параллельно с Координационным советом оппозиции.
Пятого ноября он обратился к белорусским чиновникам – попросил их не совершать подлых поступков.
В интервью Настоящему Времени бывший дипломат рассказал, как стал "бывшим" и что планирует делать дальше.
– Первая моя попытка – это заявление с просьбой уволить [меня] по соглашению сторон. В течение месяца я на это заявление не получил никакой реакции. А затем было такое любопытное внешнее обстоятельство. Ко мне пришло письмо от президента Перу, в котором меня приглашали вручать верительные грамоты в качестве посла Республики Беларусь в Перу. Эти грамоты содержат текст, который гласит: "Прошу верить всему тому, что [посол] говорит от моего имени", – эти грамоты были подписаны президентом Лукашенко. В новых обстоятельствах я не мог вручать такие грамоты, и об этом я заявил Министерству иностранных дел.
Затем последовали известные события: последовал мой отзыв в Минск без всяких правовых оснований, я подал новое заявление с требованиями расторгнуть со мной трудовой контракт в связи с нарушением нанимателями законодательства. И в конечном итоге вчера получил итоговый указ, в соответствии с которым я был уволен с занимаемой должности в связи с совершением проступка, несовместимого с нахождением на дипломатической службе. Что это за проступок – я не знаю. Но я воспринял этот указ с моральным облегчением.
– Владимир, а после этого вы не говорили с самим Лукашенко или с министром?
– Нет, не говорил. Я так понимаю, что не было желания говорить ни у той, ни у другой стороны.
– Какие вообще настроения в дипкорпусе? Много других дипломатов в Беларуси, которые не согласны с Лукашенко и с той политикой, которую он проводит сейчас?
– Мне трудно говорить за весь дипломатический корпус, тем более что я достаточно долгое время провел на очень большом расстоянии от родины. Знаю одно, что в МИДе в большинстве своем работали нормальные здравые люди. Знаю по отклику от моих коллег, что мои действия в целом поддерживаются, и многие высказывали слова солидарности с моей позицией. Меня удивило только то, что среди послов не нашлось больше желающих последовать моему примеру, хотя я призывал их к этому по внутренним каналам связи.
Свое второе заявление об увольнении в связи с нарушением нанимателем законодательства я разослал во все посольства и предложил послам задуматься над вопросом, кого они представляют после 23 сентября и как они будут смотреть завтра в глаза родственникам погибших, родственникам избитых, как они будут претендовать на то, чтобы представлять интересы белорусского народа.
– Ответ от кого-нибудь получили?
– По большому счету нет.
– Почему? Боятся, или удобно, или не хочется ввязываться?
– Мне трудно за них ответить. Наверное, каждый из них имеет ответ на этот вопрос. В принципе, к должности посла каждый из них шел своей дорогой. Это достаточно высокая, хорошо оплачиваемая должность, комфортная в некотором смысле. Может быть, люди не готовы от всего этого отказаться. Может быть, хотя я в этом сомневаюсь, есть и идейные сторонники действующего режима, которые не хотят его менять на что-то другое.
– Как близкие восприняли то, что вы отказываетесь от такой должности, где хорошая зарплата, стабильность, статус, уважение?
– Если бы моя семья по-другому себя вела, то, наверное, и у меня были бы другие трудности. Моя жена меня полностью поддержала, мы воспитываем 12-летнего сына, который в силу своего возраста не так активно вовлечен в политику, но тоже понимает, что что-то в стране происходит не так.
– Вернусь к Народному антикризисному управлению. Вы там будете заниматься внешней политикой?
– В принципе, да.
– А что конкретно будете делать? В чем будет заключаться эта работа?
– Насколько я понимаю, сейчас строятся краткосрочные, среднесрочные, долгосрочные планы по работе Народного антикризисного управления. Мне еще только предстоит включиться в эту работу, поэтому, может быть, каких-то деталей я не знаю, но в целом магистральная линия уже обозначена. Есть требования белорусского народа, есть международная поддержка этих требований.
Наверное, нашей целью будет совместить эти вещи еще плотнее, чтобы эти требования поддерживало все большее количество государств, чтобы эти требования были поддержаны мировой общественностью, чтобы можно было в определенной степени оказать давление на действующий режим и в конечном итоге добиться поставленных перед собой целей и прийти к новым, свободным, честным выборам.
– Почему Народное антикризисное управление существует отдельно от Координационного совета?
– Координационный совет был создан в Минске, и работать ему там по большому счету не дали. Началось уголовное преследование его руководства, нажим на всех остальных членов, людям пришлось покинуть Республику Беларусь. Поэтому сегодня ряд членов Координационного совета оказался в Варшаве. И, насколько я понимаю, по согласованию с Координационным советом и со Светланой Тихановской было принято решение учредить такую структуру здесь для того, чтобы она начала заниматься практически, предметно подготовкой страны к переходному периоду. И чтобы была готова в переходный период взять на себя ответственность для решения всех текущих вопросов для того, чтобы обеспечить наименее проблемный переход власти и устойчивое развитие экономики страны.
– Мне кажется, это об одном и том же, только другими словами. И эти два органа, по сути, дублируют друг друга, просто одним – одни люди руководят, другой – Латушко создал отдельно.
– Я пока не очень готов дискутировать на эту тему. Сам Координационный совет – это достаточно широкий, большой и не очень структурированный орган. В моем понимании, когда мы говорим о Народном антикризисном управлении, речь идет о компактной структуре, которая сегодня уже представлена молодыми динамичными профессиональными людьми и которая может решать стоящие перед ней задачи.
– Как вы оцениваете поддержку протестующих со стороны Европейского союза, Соединенных Штатов? Достаточна ли она?
– Если коротко, в любом случае поддержка есть, и за нее нам нужно сказать большое спасибо. Убежден, что эта поддержка могла бы быть гораздо большей, убежден, что эта поддержка могла бы быть гораздо адреснее и гораздо эффективнее. Может быть, в этом и заключается одна из задач, которую должна порешать эта новая структура – Национальное антикризисное управление. И в этом я вижу свою миссию в том числе.
