Украинские военные в минувшие выходные нанесли удары по двум мостам, ведущим из Херсонской области в аннексированный Крым. Речь идет о мосте через Чонгарский пролив на админгранице Крыма и Херсонской области и мосте через пролив Тонкий, соединяющем город Геническ с Арабатской стрелкой в Херсонской области.
Также в ночь на субботу возле другого моста – Крымского – в Керченском проливе надводным беспилотником был атакован российский танкер SIG. Согласно информации Росморречфлота, судно получило пробоину в районе машинного отделения, но осталось на плаву.
Об ударах по российским кораблям и мостам между материковой Украиной и аннексированным Крымом – Настоящему Времени рассказал военный эксперт Роман Свитан.
– Украина нанесла несколько ударов подряд по российским кораблям при помощи надводных дронов, причем вблизи территории России: либо в Керченском проливе, либо рядом с Новороссийском. Как у Украины появилась такая возможность?
– На себя взяли удары Служба безопасности Украины и Военно-морской флот. Они в паре работают с октября прошлого года. С 28 октября такого рода дроны уже работали по Севастопольской бухте. Тогда было повреждено два корабля – одни из ведущих. И этот дрон в течение года дошел до такой кондиции, когда он может проходить до 800 километров с боевой частью, как подтвердили те же сбушники в информационном поле, до 450 килограмм.
Управление прямое – это видно по действиям самого дрона. То есть выполнили эту задачу хорошо. Это так называемый лессирующий дрон – безэкипажный катер с очень большой скоростью, 70–80 километров в час. Ни один корабль, ни одна посудина за ним не угонится в этом смысле.
Для этого дрона сейчас нет препятствий по расстоянию. Все те порты, о которых предупреждены командиры кораблей, – о том, что они находятся в зоне боевых действий, – они сейчас под ударами этих дронов. Эти же дроны отработали и Крымский мост – в той же паре: СБУ и ВМФ. И эти два корабля в последнее время – большой десантный корабль и танкер Sig, который действительно уже давно под санкциями за перевозку военных грузов.
– То есть эти дроны оснащены еще и камерами? Вы хотите сказать, что ими управляет оператор, который видит все, что происходит?
– Именно так. Это дрон прямого управления. Такие маневры запрограммировать невозможно. Оператор непосредственно управляет дроном до выполнения боевой задачи. Естественно, оператор видит то, что сейчас видим мы. Когда он выполняет боевую задачу, у него есть определенная возможность для маневра и даже выбора места удара в корабле. Удары были нанесены именно в машинное отделение и затоплено именно машинное отделение: и в большом десантном корабле, и в танкере. Потому что полностью повредить корабль и судно очень сложно: это надо бить под ватерлинию.
У нас есть беспилотники, они сейчас выйдут на охоту – это беспилотники "Толока". Это подводный беспилотник, практически управляемая торпеда. Они будут бить под ватерлинию, тогда будет затопление. Удар в машинное отделение над ватерлинией приводит к затоплению машинного отделения, но морская вода из машины уже делает груду металла. Перебрать движок уже практически невозможно. Там рядом с двигателем системы электроснабжения, поэтому практически вся начинка корабля выводится из строя. Это надолго. Получается, остается посудина, которую очень долго придется восстанавливать.
– Как эта картинка попадает оператору? При помощи спутниковой связи?
– Конечно. На катере однозначно должно стоять либо устройство спутниковой связи, либо это может быть еще работа ретранслятора. То есть висит ретранслятор, который может передавать команды катеру – туда и обратно, двойное управление.
– Получается, что российские силы не могут обнаруживать эти беспилотники, как мы знаем, в том числе по ударам по Крымскому мосту?
– Нет, они могут. Дело в том, что беспилотник видно на воде. У него малая эффективная площадь рассеивания, поэтому радиолокаторы его практически не замечают. Но его видно и слышно. Есть определенные системы, которые слышат его как минимум до полукилометра.
Но есть механизмы, с помощью которых можно это обойти. Есть механизмы радиоэлектронной борьбы, есть механизмы выхода волны: несколько дронов отвлекают на себя, другие выполняют боевую задачу. Это даже не один экипаж – это может быть целая группа, которая занимается выполнением боевой задачи. На выполнение боевой задачи могут выходить, допустим, две пары беспилотников, для того чтобы один прорвался и поразил цель. Сейчас боновые заграждения, которые россияне возвели рядом с Крымским мостом, их только так можно прорывать: первые экипажи идут на уничтожение бонов, а дальше в образовавшуюся прореху будут заходить основные на удары по Крымскому мосту. Есть много механизмов, как обойти противника.
– Мост через Чонгарский пролив был в прошлый раз атакован 22 июня и сейчас – в начале августа. Если говорить об этом подробно, почему, если у Украины есть цель – разрушить эти мосты, удары наносятся с такой нечастой периодичностью?
– Это называется "взять под оперативный контроль". После того, как враг понимает, что мы можем нанести удары по этим мостам в любой момент, он прекращает через эти мосты передвижение. То есть мы взяли мост под оперативный контроль, а россиянам приходится искать обходные пути движения. Понимая, что ракеты могут в любой момент прийти, на этот мост не будет выходить колонна техники или колонна с боеприпасами.
У них другой механизм: они отправляют практически все через Армянск. Сейчас большинство военного трафика, который идет через Керченский мост, в Тамани заходит на Крым, а дальше в Херсонскую и Запорожскую области, в основном перебрасывается через Армянск. Этот трафик уменьшается, так как военный поток в Армянск через Перекопский переход встречается с гражданским потоком. Получается, что четыре потока сходятся, и у них пропускная способность падает раза в два как минимум. А это одна из задач выполнения ударов по мостам. Если россияне сейчас перестанут двигаться по мостам, перестанет идти по мостам военная техника, то их никто не будет трогать. Это такой механизм воздействия на противника.
– А если этого не произойдет, Украина будет пытаться полностью разрушить эти мосты?
– Они будут полностью разрушены. Но есть определенное время на их восстановление. Почему, допустим, надо обязательно разрушать мосты перед заходом – они же смогут их восстанавливать. Есть инженерные войска, которые могут рядом проложить инженерное сооружение, запараллелить мост или начнут его ремонтировать. Время ремонта растягивается от недель до месяца. Поэтому все зависит от возможности россиян двигаться по этим мостам.
– Получается, что перебрасывали в том числе оружие через Арабатскую стрелку? Мы раньше, кажется, об этом не слышали.
– Дело в том, что Арабатская стрелка – это третий переход, по которому могут двигаться россияне. И через Арабатскую стрелку также перебрасывалось и оружие, и техника. На самой Арабатской стрелке расположено очень много военных объектов. Сейчас там место рассредоточения российских сил, которые расквартированы в Крыму. Арабатская стрелка – одно из таких мест, там постоянно идет движение военных грузов. Это третье направление, оно тоже было отминусовано. Там всего лишь один мост, который соединяет Арабатскую стрелку с материковой Украиной в районе Геническа, – он был разрушен.
