С начала военных действий в Украине Львов принял более 200 тысяч переселенцев. Ежедневно около 60 тысяч человек проходили через львовский вокзал. Многие из них бежали от войны дальше, в Европу, но есть и те, кто остается, чтобы помогать стране. Об этом в эфире Настоящего Времени рассказал мэр Львова Андрей Садовый. По его словам, в городе переселенцы получают всю необходимую помощь, а администрация города следит, чтобы не было неоправданного завышения цен на жилье и каких-то видов мародерства.
— Вы когда-то могли себе представить, что Львовская областная администрация станет военной?
— Учитывая, что Россия была, есть и будет нашим соседом и она всегда будет опасностью для нашей страны, теоретически да. Но, конечно, ни один здравомыслящий человек не мог себе представить, что в XXI веке будет полномасштабная война и весь мир это будет видеть в онлайне. [Что] Сегодняшняя Россия перейдет все границы – даже то, что делала нацистская Германия: убивают мирных детей, женщин. Это не укладывается в голову нормального человека.
— Из-за количества людей, которые прибывают во Львов, неделю назад вы говорили, что город на грани возможностей. С чем Львов сейчас не справляется? Где есть проблемы? Сколько вообще прибывает каждый день переселенцев из других частей Украины?
— Львов – это миллионный город. И к нам переселился еще один город в 200 тысяч человек. В первые две недели, конечно, было очень сложно, потому что только через вокзал проходило порядка 60 тысяч человек каждый день. Сейчас уже ситуация более-менее нормализовалась. Мы имеем коммуникацию с мэрами всех городов Западной Украины, Львовского региона. И через вокзал проходит порядка 10 тысяч человек, через две наши станции. И сейчас более-менее спокойная ситуация, потому что много людей, особенно тех, кто был под бомбежками, просто едут уже далее в Европу, потому что они уже никому не верят, они хотят просто выжить в этой ситуации. Остаются те, кто верит, что мы победим очень быстро. И они готовы опять возвращаться в свои города, чтобы их отстраивать.
Поэтому все школы, все наши театры и спортивные сооружения полностью перестроены под возможности для поселения людей. Я уже молчу о том, что нет ни одного места ни в общежитиях, ни в гостиницах, ни в хостелах, ни в апартаментах. Десятки тысяч людей живут у горожан дома: люди бесплатно отдали свои комнаты для того, чтобы люди могли жить и работать. Каждый день мы ведем прием граждан, которые переселились, – это порядка 100-150 человек. Мы помогаем им с новой работой, потому что они не хотят сидеть сложа руки. Они хотят работать для страны. И очень много предприятий переселилось во Львов из других регионов нашей страны. Тоже помогаем им с размещением производственных мощностей.
Сложно себе представить, как мы живем. Но мы готовились. В прошлом году мы были вместе с Британией в программе Resilience. Мы работали над предвидением самых невозможных критических ситуаций, которые могут быть. Если говорить о беженцах, то мы говорили о 100 тысячах – так мы планировали ситуацию. Сейчас их около 200 тысяч. Сможем ли мы еще принять? Это трудно предвидеть. Если Запад даст больше военной помощи нашей стране и мы сможем выдавить врага с нашей территории, тогда, конечно, беженцев будет намного меньше, потому что люди верят в победу, очень многие остались и в Киеве, и в Харькове. Я общаюсь каждый день со своими коллегами. Вчера вечером у меня был долгий разговор с мэром Кличко, с мэром Николаева Сенкевичем, с мэром Мариуполя Бойченко. Конечно, сегодня в Харькове, в Мариуполе намного сложнее. Мы стараемся максимально им помогать, оказываем гуманитарную помощь – отдаем им все, что мы получаем. Мы одна страна, все свои. Тут один за всех – и все за одного.
— При очень мощной волонтерской работе, в том числе и властей, вы все-таки говорили, что получили как минимум 80 заявлений о неоправданно высоких ценах в городах, в частности на аренду квартир. Много ли сейчас таких жалоб? Как вы нашли управу этому всему?
— Во-первых, мы каждое заявление рассматриваем очень серьезно, потому что есть иногда не совсем честные заявления, потому что во Львове в принципе жилье стоит недешево. И мы рассматриваем те заявления, когда люди подняли цены после 24 февраля. Мы эти все списки подаем в военную администрацию, и, согласно законодательству, мы хотим, чтобы была норма отчуждения этого имущества для нужд людей, которые переселились из других регионов, или военнослужащих. Это непростая процедура. Мы делаем фамилии этих людей известными, потому что я считаю, что такое поднятие цен – это мародерство.
Но это одна маленькая капелька. Чтобы вы понимали, море горожан – это люди, которые волонтеры, которые помогают. Вчера мэры просили передать большое спасибо львовянам за то, что они отдают себя, отдают все. Люди приехали к себе домой, и мы их принимаем как родных – как папу, как маму, как сестру, как брата. Поэтому такие факты всегда есть во время войн – есть непорядочные люди. Но их будет знать вся страна – это обязательно.
— А что значит "отчуждение"? Просто заберут у человека квартиру во временное или в постоянное пользование?
— В постоянное не имеют право. Во временное могут взять. Так же, допустим, как если пьяный за рулем, то машину забирают для нужд украинской армии. А как по-другому? Как человеку дать понятие, что нельзя этого делать, что это мародерство, что война? Люди гибнут за то, чтобы ты здесь жил. А он еще на этом наживается. Мародеры.
— Какая сейчас ситуация с едой?
— Ситуация более-менее нормализовалась. Еда есть во всех магазинах, супермаркетах. Конечно, это не то, что было раньше, но эти связи мы восстанавливаем. И наши сети многое покупают за рубежом – то, что не можем взять местное. Ну и сейчас все производства, которые есть в городе, во Львовской области, работают с большим напряжением, потому что мы должны покрывать тот минус, который сегодня есть. Мы перестраиваем все логические связи.
Если говорить о питании для людей, которые приехали, питание горячее даем. Если надо, даем просто сухпайки. Есть пять точек во Львове плюс еще одна областная, где бесплатно люди получают все необходимое: и продукты питания, и медикаменты, и вещи, потому что сезон, все меняется. Тут мы все – одна семья.
— А как с оказанием медицинской помощи? Больницы перегружены?
— На сегодняшний день медицина во Львове на очень высоком уровне. Мы приняли несколько медицинских учреждений из других городов. У нас есть достаточно мест. Ковид, слава богу, как-то пропал – у нас всего 30 больных на город Львов. Люди обращаются, выполняем все плановые операции, лечим раненых людей, которых привозят с территорий, которые находятся под обстрелами. В принципе здесь все нормально. Большое спасибо всем нашим медикам. Они работают 24 часа в сутки, но помощь оказывают всем, кто нуждается.
Есть особенный момент – это психологическая помощь. И мы сейчас активно ее развиваем, потому что понять психику человека, который две недели был под бомбежками, очень сложно. И даже те люди, которые приходят и получают консультации по трудоустройству, мы понимаем, что у них самое главное сейчас – просто пообщаться с кем-то из другого круга. Они пережили страшные вещи. Об этом ты не прочитаешь в книге, это не показывают по телевидению, когда умирают твои близкие, родственники. Это боль, которая будет на очень долгие годы. Я думаю, что стране надо выстраивать отдельную программу по реабилитации людей, которые пережили такие зверства, такую большую беду. И тут Львов тоже будет играть значительную роль, потому что у нас очень серьезная школа психологии, психоанализа, очень известные специалисты. Сейчас они работают с городом, чтобы такую программу предложить для страны.
— Все мужчины от 18 до 60 должны встать на воинский учет, как только прибывают во Львов. Это сообщение от городских властей появилось где-то через неделю после того, как началась война. Много ли таких мужчин, которые во Львове просто хотят отсидеться?
— Во-первых, у них не получается. Во-вторых, общественное порицание. Мне рассказывали случаи, когда люди приехали в село в горах. Так все село пришло и спросило: "Ты встал на учет?" И человек пошел и встал на учет, потому что по-другому нельзя.
Чтобы вы поняли, за последние несколько недель больше 200 тысяч мужчин вернулись в Украину и пошли регистрироваться в военкомат. Сегодня военкомат не может очень быстро обслужить всех желающих, которые готовы идти воевать. Я не помню, чтобы когда-нибудь такое было в нашей стране.
Единственное, что сегодня надо, – это хорошее вооружение в большом количестве, потому что эти нацисты используют самую современную технику – гиперзвуковые ракеты, "Грады", фосфорные бомбы. Все то, что запрещено международными договорами, они это все бросают на людей (применение фосфорных бомб запрещено Женевской конвенцией; независимых доказательств использования этого вооружения в Украине нет – НВ). Вы же понимаете, что Мариуполь они просто сравнивают с землей. Я даже не знаю, с кем сегодня можно сравнить эти преступления: Алеппо, Грозный. Это просто не укладывается в голове – сегодня, в XXI веке, в онлайне брать и убивать тысячи людей.
