Россия продолжает разговаривать языком ультиматумов, считает Сергей Гармаш, журналист, член украинской делегации в Трехсторонней контактной группе. Но для Украины язык ультиматумов неприемлем, так как власть не может пойти на решения, которые не поддерживаются народом, говорит он.
В эфире Настоящего Времени Сергей Гармаш рассказал также и о том, что думает о положении Владимира Путина и вероятности применения химического и ядерного оружия.
— Американский президент Байден говорит, что Путин якобы прижат к стенке. Это так?
— Я думаю, что у него все меньше просторов для маневра. Буквально сегодня наш Генштаб сообщил, что у российских войск осталось на три дня пищи и горюче-смазочных материалов. Поэтому, конечно, в смысле логистики можно уже сказать, что они прижаты к стенке. В смысле ресурсов, мы знаем, что на Ближнем Востоке вербуются люди для того, чтобы воевать в Украине. С Дальнего Востока России уже свозятся воинские части для того, чтобы принимать участие в так называемой спецоперации. Те ресурсы, которые изначально были направлены на оккупацию Украины, фактически уже исчерпаны.
И сейчас у Путина действительно сложная ситуация, учитывая, что сегодня, например, прошли сообщения о том, что единственный завод по ремонту танков в России остановился. Ситуация действительно сложная. Ему нужно показывать какие-то победы, он не может себе позволить показать, что он проиграл так называемым нацистам.
Поэтому, конечно, я думаю, Путин, как загнанная в угол крыса, может действительно больно кусаться. В этом случае применение химического или даже ядерного оружия, я думаю, многие сейчас допускают. Мне вчера сказали, что в Европе уже дефицит йода. В Украине то же самое. Люди на сознательном уровне уже допускают возможность применения ядерных вооружений.
— По той информации, которую вы озвучили о заводах в России. Речь идет о Челябинском тракторном заводе. И это сообщение исключительно от Генерального штаба Вооруженных сил Украины. Они говорят, что нет иностранной комплектации, поэтому танки на этом заводе собирать не могут. Россия пока никак не комментировала это сообщение.
Я хотела с вами обсудить химическое оружие. Если я не ошибаюсь, когда были бои в Сирии, там применяли, насколько я помню, зарин. Вы действительно считаете реальной вероятность того, что кто-либо, в том числе Россия, может применить химическое оружие на территории Украины?
— А чем в данном случае Украина отличается от Сирии для Путина? Я думаю, что он и российских детей не пожалел бы, а украинских тем более. Поэтому я вполне это допускаю. Химическое оружие пока не применяется, но такая же тактика, как в Сирии, уже наблюдается. У нас берутся в кольцо города, тот же Мариуполь, – и просто ведется бомбардировка на уничтожение. Причем никто же не смотрит на то, что там мирные жители. Даже создается впечатление, что, наоборот, Россия пытается как можно больше убить мирных жителей для того, чтобы сломить дух сопротивления. Это, опять же, является инструментом давления на наших дипломатов, на наше политическое руководство, на наших военных. Об этом говорит хотя бы заявление России о том, что она готова выпустить мирных жителей из Мариуполя, если его сдадут наши военные.
Поэтому это очевидная тактика, которая уже применялась Россией. Опыт есть – наказания не было. Поэтому я думаю, что вполне возможно и применение какого-то более серьезного оружия, в том числе химического, для покорения того же Мариуполя, например, который необходимо покорить, учитывая, что тактика и стратегия России тоже сменились. Если раньше была ставка на захват Киева и смену власти в Украине, то сейчас они поняли, что это очень сложно. Мне кажется, они уже двигаются именно по приморской линии – наземный коридор до Крыма. И в данном случае Мариуполь им необходим. Но он не сдается. Его очень сложно будет взять, учитывая, что он восемь лет готовился к отражению этой атаки. Поэтому я допускаю даже вариант применения там химического оружия.
— Сейчас как раз есть сообщение от вице-премьера Украины Ирины Верещук. Она говорит, что из Мариуполя к Запорожью, куда пропускают колонны и люди могут выехать на собственных автомобилях, сегодня открыто три таких маршрута. Посмотрим, насколько они будут работать и будут ли обстрелы этих маршрутов.
Хочу с вами поговорить о переговорах между Россией и Украиной. Было три очные встречи, которые происходили на территории Беларуси. А дальше стороны общаются в видеоформате. Как вам кажется, будут ли иметь какой-то результат эти встречи, чтобы чего-то достичь, как минимум прекращения огня? Или необходима встреча на самом высоком уровне – между Путиным и Зеленским?
— Встреча между Путиным и Зеленским возможна только тогда, когда уже будут какие-то конкретные договоренности. Президенты не могут встретиться, чтобы поговорить. Они могут встретиться для того, чтобы подписать какие-то документы, к чему-то прийти.
Я не являюсь членом переговорной группы, я не могу оценивать ход переговоров. Но пока что из риторики президента – вчера Зеленский комментировал эти вопросы – и Подоляка, который является участником переговоров, мне кажется маловероятным, что в ближайшее время такая встреча может состояться. Стороны слишком еще далеки от согласования принципиальных моментов.
Россия, насколько я понимаю, продолжает разговаривать языком ультиматумов. Для Украины язык ультиматумов неприемлем даже не потому, что власть не хочет на них пойти, а потому, что власть понимает, что она не может пойти на какие-то решения, которые не поддерживаются народом. Иначе не будет этой власти.
Россиянам нужно в конце концов понять, чем мы отличаемся от России. У них все решает власть, у нас все решает народ. История уже это показала. Поэтому пока Россия не пойдет на реальные компромиссы, которые могут быть приемлемы для нашего народа, до тех пор украинская власть ничего не сможет сделать. Поэтому здесь нужно разговаривать, нужно вести работу с населением, объяснять людям, почему мы должны идти на какие-то компромиссы, если действительно должны. И уже с волей народа власть может принимать какие-то решения.
Зеленский правильно вчера сказал: тот же вопрос отказа от НАТО или вопрос о судьбе оккупированных территорий – Крыма и ОРДЛО [отдельные районы Донецкой и Луганской областей] – это вопросы конституционные. В любом случае президент не может принять решение по этим вопросам. Решение будет приниматься на уровне парламента, причем конституционным большинством, потому что нужно менять Конституцию. Поэтому это очень долгий процесс.
