Кандидаты "Единой России" проиграли во втором туре губернаторских выборов в Хабаровском крае и во Владимирской области. Губернатором Хабаровского края избран кандидат от ЛДПР Сергей Фургал – во втором туре он набрал почти 70% голосов. Во Владимирской области победил кандидат от ЛДПР Владимир Сипягин: по данным ЦИК, он набрал более 57% голосов. За его конкурента, действующего губернатора Светлану Орлову проголосовали более 37% избирателей.
Как и почему это произошло и смогут ли победители провести какую-то реформу на региональном уровне, в эфире Настоящего Времени рассказал Андрей Колесников.
– О чем говорят результаты выборов: люди готовы голосовать за всех, лишь бы не за "Единую Россию"?
– Да, получается именно так. Но здесь есть еще один нюанс: все-таки это не выборы. Это не сознательный выбор фигуры, альтернативной настоящему. Исходя из тех соображений, конечно, что эта фигура проведет модернизацию того или иного региона, поднимет промышленность, проведет реформу в финансах и так далее.
Нет, речь не об этом. Это в чистом виде протестное голосование. В отсутствие графы "против всех" голосуют за как бы альтернативную фигуру, несмотря на то, что эта фигура на самом деле тоже часть власти. Потому что частью власти является любой человек, который состоит в КПРФ и ЛДПР, а эти партии являются приводными ремнями системы – почти такими, как "Единая Россия". Только "Единая Россия" – это символ власти, а КПРФ и ЛДПР – это квазиоппозиция.
Содержательно ничего не меняется, кроме того, что власть провела так называемое социологическое тестирование населения – и население высказало свое "фе" такими методами.
– Стоит ли ждать каких-то изменений населению и в Хабаровском крае, и во Владимирской области?
– Думаю, что нет. Представьте себе, они говорят о том, что будет коалиционное правительство коммунистов и ЛДПРовцев в ряде регионов. То есть крайне правая партия, ультраправая будет сотрудничать с левой сталинистской партией. Чем это лучше той же "Единой России", у которой, правда, нет никакой идентификации, никакой базы для того, чтобы как-то себя квалифицировать идеологически? В общем – ничем.
А с точки зрения управленческой квалификации, если почитаем биографии того или иного кандидата, то они не говорят о том, что эти кандидаты обладают какими-то сверхъестественными управленческими способностями.
– А почему "прорвало" во Владимирской области и Хабаровском крае, как вы считаете? Ведь за последнее время мы не видели там какого-то многотысячного протеста.
– Я думаю, что здесь стечение некоторых региональных обстоятельств, региональных настроений. Все-таки триггером была пенсионная реформа. Недовольство копилось. Пенсионная реформа стала таким безусловным каналом выпуска этого недовольства в этих регионах.
Почему в Московском регионе этого не происходит – везде свои особенности, но недовольство время от времени прорывается и будет прорываться. Это более-менее очевидно.
– Прорвало, может быть, потому, что сам Кремль не смотрел пристально за этими регионами?
– Я думаю, что очень серьезно смотрели, особенно на Дальнем Востоке. Господин Путин встречался со Шпротом [действующий глава Хабаровского края, член "Единой России" Вячеслав Шпорт – НВ] ради того, чтобы население за этого человека проголосовало. Это говорит о том, что старый механизм не действует, харизмы Путина уже не хватает, чтобы вытаскивать наверх лучших с точки зрения Кремля кандидатов.
Значит, от этой технологии нужно отказываться. А содержательность свидетельствует о том, что популярность Путина некоторым образом снижается, она уже не может гарантировать успех его протеже.
– Как вы думаете, эта системная оппозиция – ЛДПР и КПРФ – покажут себя как настоящая оппозиция?
– Думаю, что нет. Их инструмент – это бюджет, это трансфер из федерального бюджета в региональный бюджет. Они не являются опытными информаторами, модернизаторами или просто управленцами. Для этого нужны совершенно другие квалификации, другая команда, другие компетенции. Почему мы должны от них ждать изменений политики?
Единственный инструмент, реальный для их политики, – это абсолютная лояльность Кремлю, которая гарантирует какие-то финансовые потоки. А финансовые потоки способны покупать лояльность населения. Так что набор инструментов у них небольшой.
– Почему эти регионы так зацепила пенсионная реформа, если именно она стала триггером?
– Пенсионная реформа – не корневая причина, она толчок. Это недовольство копится давно, и нас не должно вводить в заблуждение то обстоятельство, что Путин получил много голосов избирателей во всех этих регионах, что он получил еще какой-то мандат на что-то. Он получил мандат на продолжение этой спокойной линии, когда власть начинает трогать социальные бенефиции людей. И люди не согласны с этим – это нарушение негласного социального контракта. Люди голосуют, да, и поддерживают наше величие и символ этого величия, но они не готовы отдавать никакие свои социальные льготы совсем. В этих регионах это ощущение было наиболее остро.
КОММЕНТАРИИ