Весь мир смотрит фильм Кристофера Нолана “Дюнкерк”, посвященный эвакуации войск союзников с побережья Франции в мае-июне 1940 года. Российское посольство в Лондоне приветствовало мировую премьеру фильма таким твиттер-опросом:

“Дюнкерк был следствием политики умиротворения агрессора, которой противостоял Черчилль. Странная война – последний этап этой политики. А вы что думаете?

Ждали, пока Гитлер нападет на СССР – 30%
Не представляли себе никакой альтернативы – 8%
Элиты были одержимы страхом большевизма – 30%
Никогда об этом не слышал – 32%”.

Прочитайте краткое описание событий, которые привели к Дюнкерку и тому, что за ним последовало, и решите сами, что это было.

При чем здесь "политика умиротворения"?

Ее проводил премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен (1869-1940). Именно он подписал Мюнхенское соглашение, предусматривавшее передачу Чехословакией Германии Судетской области. Именно Чемберлен вел так называемую Странную войну (это термин – НВ) с Германией.

В ответ на вторжение нацистской Германии в Польшу 1 сентября 1939 Франция и Великобритания тоже вступили в войну, а Великобритания, как и в годы Первой мировой войны, отправила свои войска на континент. Между вступлением в войну 3 сентября 1939 года и 10 мая 1940 года, когда Германия начала молниеносное наступление на Францию, военных действий между Германией и союзниками на суше практически не велось. Этот период дал Германии возможность хорошо подготовиться к предстоящему наступлению.

Невилл Чемберлен был вынужден уйти в отставку после провала британской операции “Вилфред” в Норвегии. По плану Черчилля, который возглавлял тогда Адмиралтейство, британский флот должен был произвести минирование в норвежских водах, чтобы прервать поставки руды из порта Нарвик, – это вызвало бы нападение со стороны немцев, а британский флот успешно бы с ними расправился. Чермберлен отложил операцию, и Гитлер оккупировал Норвегию раньше, чем Великобритания смогла что-то сделать.

Чемберлен ушел в отставку, премьером стал Черчилль. Его назначение, по сути, совпало с началом нацистского наступления на Францию 10 мая 1940 года. В первой речи в парламенте 13 мая 1940 года он сказал: “Мне нечего предложить, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота”.

Как войска союзников оказались на пляже в Дюнкерке?

Французско-немецкая граница была укреплена "линией Мажино", и только на севере в качестве защиты выступал Арденнский лес. Союзники считали, что лес сам по себе являлся укреплением в силу своей непроходимости, но нацистским войскам удалось проложить через него дорогу.

В итоге немцы фактически оказались в тылу у союзников, вынудив их сдвинуться в Бельгию. А там они после капитуляции короля Леопольда столкнулись с еще большим количеством солдат противника. Единственным вариантом оставалось отступление к порту Дюнкерк, откуда британских и французских военных можно было эвакуировать в Англию.

Военный обозреватель британской “Гардиан” Эвелин Обри Монтегю[1] писал 29 мая 1940 года:

“Требует ответа очевидный вопрос. Почему войскам Британского экспедиционного корпуса нельзя было двинуться в южном направлении, прорвать немецкое окружение и воссоединиться с французской армией на южной стороне "аррасского прохода"? Почему французы не начали одновременного наступления с юга, чтобы совместными усилиями отрезать от тыла немецкие моторизированные подразделения и оставить их в подвешенном состоянии?

Ответ прост и краток. Французы пытались, но у них не получилось; у нас не было возможностей даже для того, чтобы попытаться. В условиях современной войны, как мы теперь знаем (увы, слишком поздно), существенно важны две вещи: бронемашины и поддержка авиации, совершающей полеты на малой высоте. У нас было слишком мало самолетов. И невероятный героизм летчиков, которые пытались избытком храбрости возместить недостаток машин, ничего тут не поправил. Танков у нас тоже почти не было.

Но это еще не конец. Британский экспедиционный корпус продолжает сражаться и, быть может, вырвется из окружения”.

Как проходила спасательная операция?

Эвакуацию союзников с пляжей Дюнкерка часто называют чудом. До сих пор неясно, почему Гитлер, чья армия полностью окружила англо-французскую группировку, дал союзникам возможность бежать.

Генерал-полковник Вермахта Гейнц Гудериан, мастер танковой войны и непосредственный участник событий, остался в недоумении:

“Гитлер остановил левое крыло германской армии на р. Аа. Переправа через реку была запрещена. Причину нам не указали. В приказе верховного командования говорилось: "Дюнкерк предоставить авиации. Если овладение Кале натолкнется на трудности, то и этот город также предоставить авиации". Содержание приказа я передаю по памяти. Мы лишились дара речи. Но нам трудно было противоречить приказу, не зная причин, которые заставили его отдать. Итак, танковые дивизии получили приказ: "Удерживать побережье Ла-Манша. Перерыв в операциях использовать для ремонта машин".

Очень трудно сказать, какой оборот приняла бы война, если бы тогда под Дюнкерком удалось взять в плен экспедиционные войска Англии. Во всяком случае, дальновидная дипломатия могла бы извлечь большую пользу из такого военного успеха. Впоследствии, мотивируя свое решение остановить наступление моего корпуса, он говорил, что территория Фландрии с ее многочисленными каналами якобы непригодна для действий танков. Это объяснение нельзя признать удовлетворительным”.

Есть мнения, что Гитлер опасался контрнаступления или даже надеялся на мирный договор с Черчиллем. Двое суток, на которые было отложено наступление немецкой армии, дали британцам возможность запустить операцию “Динамо”. Для этой цели были собраны военные корабли, рыболовецкие суда, пассажирские паромы и даже частные катера и яхты. К спасательной операции добровольно присоединилось гражданское население – моряки и рыбаки. С воздуха спасательную операцию прикрывала Королевская авиация.

26 мая, в день начала операции, в Великобритании был объявлен национальный день молитвы.

Спасти удалось:

• 198 229 британских военных
• 139 997 французских военных
• 636 кораблей союзников

Потери союзников:

• 297 морских судов
• 106 самолетов
• 108 111 военнослужащих
• 2 472 орудия
• 84 427 машин
• 77 318 тонн боеприпасов

1 июня уже знакомый нам Эвелин Обри Монтегю рассказывал читателям “Гардиан” из Дувра:

“По всем законам военной науки Британский экспедиционный корпус в последние четыре или пять дней был обречен. Противник превосходил численностью, количеством вооружений и самолетов, наши войска были практически полностью окружены: в том, что нас отрежут от последнего канала спасения, трудно было сомневаться. И тем не менее в течение нескольких часов сегодня утром мы наблюдали, как корабли один за другим входят в бухту и высаживают на британский берег тысячи здоровых и невредимых британских солдат.

Глядя на них, нельзя было не испытывать гордости, но к гордости этой примешивалась боль. Сколько дней и ночей провели они без еды, сколько выдержали невзгод, сколько перенесли страхов! И тем не менее, при каждом была винтовка и обойма патронов, почти все были в полном обмундировании – а ведь как тяжело, должно быть, было с ним отступать! Все они по-прежнему солдаты, все они верят в победу.

Оба народа вложили все свое мужество в сопротивление в Дюнкерке, и теперь можно смело сказать, что все это было не напрасно”.

4 июня, когда операция “Динамо” была практически завершена, Уинстон Черчилль выступил со своей второй знаменитой речью перед парламентом:

“И хотя огромные пространства Европы, многие древние и прославленные государства попали или могут попасть в тиски Гестапо и прочих гнусных аппаратов нацизма, мы не сдадимся и не отступим. Мы пойдем до конца. Мы будем биться во Франции, мы будем сражаться в морях и океанах, мы будем драться с растущей уверенностью, наращивая свои силы в воздухе, мы будем любой ценой защищать наш остров. Мы будем драться на пляжах, мы будем драться на аэродромах, мы будем драться в полях и на городских улицах, мы будем драться среди холмов; мы никогда не сдадимся, и даже если этот остров или большая его часть будет завоевана противником и люди начнут умирать с голода, во что я ни на мгновение не верю, тогда наша империя за морем, вооруженная и охраняемая британским флотом, будет продолжать борьбу, пока – а когда это произойдет, один Бог ведает – Новый свет, со всей его силой и мощью, не встанет на спасение и освобождение старого”.

Тылы эвакуируемых прикрывали французские и британские военнослужащие. Многие из них погибли. Захваченных в плен немцы распределили по трудовым лагерям – и оттуда тоже вернулись не все. На каждых семерых спасенных военнослужащих приходился один попавший в плен.

Три человеческие истории

Маринованная спаржа. Рядового Томми Браббана призвали в армию летом 1939 года. Ему было 35 лет, дома у него оставались жена и трое детей. В армии Браббан был водителем. В рядах Британского экспедиционного корпуса его отправили в Бельгию. После успешного наступления немецких войск Томми Браббан оказался в окружении в Дюнкерке. Корабль, на котором должно было отбыть в Англию подразделение Браббана, потопили немцы. В итоге он с товарищами вынужден был провести на пляже девять дней.

Томми Браббан прятался от бомбежек под машиной Скорой помощи – там он и нашел банку с маринованной спаржей. Он принес еду товарищам, и они поделили добычу на 12 человек – каждому досталось по спаржине. Томми вспоминал: “Никогда в жизни я не ел ничего вкуснее! А я ведь ненавидел спаржу! Но все-таки это было нечто съедобное”.

В Дувре люди кидали прибывающим солдатам буханки хлеба, и из-за них даже возникали драки – настолько голодные были люди. Впрочем, вспоминает Браббан, большинству было стыдно за то состояние, в котором они находились.

Пылающий ад. Матрос Томас Каузер родился в Глазго в 1919 году и в 1938 году начал службу в британском флоте. Во время эвакуации из Дюнкерка он служил на миноносце Grenade. В корабль попала бомба: через трубу она проникла в котельное отделение. Каузеру удалось выпрыгнуть с пылающего корабля – при взрыве в котельной его сильно обожгло маслом. Море показалось ему “пылающим адом”.

Каузера подобрали моряки с другого судна, и он попал в военный госпиталь в Кенте. Власти отправили его родителям билеты на поезд, чтобы они могли приехать к нему из Глазго. В госпитале Каузер три месяца пролежал в ванной из специальных масел – они должны были успокоить его раны. Позже, когда его начали оперировать, госпиталь подвергся бомбежке. Прямо на операционном столе он получил осколочное ранение в правую руку – врачи сразу же вынули осколок и подарили ему на память. Он до сих пор хранится в семье.

“Мы думали, война проиграна”. Джек Эвери родился в 1926 году в казарме – его отец воевал в Первой мировой войне, после чего остался в армии на хозяйственной работе. Эвери было 13 лет, когда в их бараки стали прибывать эвакуированные из Дюнкерка солдаты. Эвери, которому в этом году исполняется 91 год, вспоминает: “Вид у них был ужасный. Многие были без обуви. Страшно было на них смотреть. Мы думали, война проиграна”.

Что делала в июне 1940 года советская армия

Во время эвакуации Дюкерка Сталин и Гитлер были, по существу, союзниками. По условиям пакта Молотова-Риббентропа, подписанного 23 августа 1939 года, нацистская Германия и СССР поделили между собой Польшу, балтийские государства и Румынию. 22 сентября 1939 года советские и немецкие танковые бригады устроили совместный парад в Брест-Литовске.

В июне 1940 года советские войска последовательно занимали Литву, Латвию и Эстонию. Выдвижение военных подразделений начались 4 июня. 14 июня советское правительство предъявило ультиматум Литве, а 16 июня – Латвии и Эстонии. 15-17 июня советские войска вошли во все три страны. Под надзором Жданова (в Эстонии), Вышинского (в Латвии) и Деканозова (в Литве) началась планомерная советизация Прибалтики. О грядущем нападении гитлеровской Германии на СССР никто, кажется, тогда не думал.