Экономические санкции в отношении России бьют по кошельку югоосетинских потребителей. C начала войны в Украине цены в республике выросли практически на все товары и продолжают расти. В этой ситуации все чаще звучат предложения открыть пункты пропуска и возобновить торговлю с Грузией.
Тема возобновления торговли с Грузией в республике действительно обсуждается, хотя ее не спешат озвучивать местные спикеры. Возможно, она им кажется не настолько актуальной или, скажем так, не настолько обсуждаемой. Тем не менее в частных беседах местные наблюдатели и представители бизнеса все чаще говорят о необходимости каких-то мер против падения уровня жизни населения республики.
Понятно, что перспектива ввоза недорогих и при этом качественных товаров из Грузии возглавляет список этих мер.
Гражданская активистка из Ленингора Тамара Меаракишвили указывает, что не все товары в Тбилиси дешевле, чем в Цхинвале. Например, сыр и мясо в Южной Осетии стоят меньше. Домашний сыр в Южной Осетии можно купить примерно по 250 рублей за кило, а в Грузии – 14-15 лари или, если пересчитать по курсу обменников 41-42 лари за тысячу рублей, выходит примерно 340 рублей за килограмм. Телятина в Цхинвале 450 против почти 25 лари или почти 600 рублей за килограмм на тбилисском рынке. Но все остальное в Грузии дешевле в 2-3 раза, начиная от зелени и овощей, заканчивая одеждой или отделочными материалами, говорит Тамара Меаракишвили:
«Рубль стабилизировался в Грузии. Сейчас курс почти как до украинских событий, а значит, рост цен в пересчете на рубль небольшой. В отличие от России из Грузии не ушли западные компании, против Грузии не действуют санкции. Поэтому там значительно дешевле лекарства, причем фирменные, а не дженерики, дешевле стоматологические материалы, запчасти на иномарки и многое другое. Конечно, и продукты тоже. Президент Гаглоев во время своей избирательной кампании, когда встречался с избирателями Ленингорского района, тоже указывал, что там цены ниже. Правда, при этом он конкретно не обещал открыть дорогу, но мы так его поняли. В противном случае, какой смысл сравнивать цены?
– Но сам он вам не обещал открыть «Раздахан»?
– Это обещали члены его предвыборного штаба, когда ходили по домам и агитировали за своего кандидата.
– Быть может, новые не решаются открыть «Раздахан», потому что опасаются упреков в непатриотичности со стороны своих политических оппонентов?
– Я не думаю, что за это можно упрекнуть. Сейчас в России и бизнес, и власти ищут возможности обойти санкции. А нам и обходить ничего не надо, просто откройте «Раздахан».
По мнению сопредседателя движения «Союз Алания-Россия» Роланда Келехсаева, Южная Осетия должна иметь свой собственный набор антисанкционных мероприятий. Учитывая размеры югоосетинского рынка, это не так трудно сделать, считает Келехсаев, главное подойти к решению проблемы без маниловщины и политизированного пафоса, но посмотреть на ситуацию прагматично:
«Я не верю разговорам про товарное производство на селе, будто мы сами начнем производить все то, что сегодня завозим в республику. Самый большой стимул для собственного производства овощей и зелени – это рост цен. Цены растут уже несколько лет, а собственного производства не получается. Очевидно, что мы и дальше будем производить для рынка – это сыр и мясо, то есть то, что мы умеем производить и уже поставляем на рынок. Что до остального, то надо подумать, где купить его подешевле. Например, на юге. Но здесь надо обратить внимание на один момент: когда товары завозили через «Раздахан», то цены на них уже на рынке в Цхинвале были все же значительно выше, чем на рынках в Тбилиси. Неадекватно выше, если учесть расстояние. Это указывает на непрозрачность поставок, на некие криминально-коррупционные схемы, из-за которых цены на товары слишком возрастали. Если избавиться от этих схем, то республика сможет наполнить свой небольшой рынок качественными и при этом недорогими товарами».
Действительно, наблюдатели отмечают, что до закрытия «Раздахана» цены на Цхинвальском рынке ненамного отличались от владикавказских. Чтобы понять отчего, достаточно рассмотреть движение товара к Цхинвальскому рынку.
Например, как это было во времена Леонида Тибилова. Сначала маршрутка, груженная товаром, должна пересечь пункт пропуска, на котором действовали ограничения – пропускали только ручную кладь из расчета 50 кг на человека. Для провоза товара его надо было оформлять как ручную кладь на реальных жителей района. Например, тонну на двадцать человек. Причем эти двадцать человек приходили к пункту пропуска, чтобы предъявить себя пограничникам. Это работа, за которую торговцы платили людям деньги.
За постом маршрутки с товарами на дорогах и в переулках подстерегали представители сразу несколько служб – КГБ, прокуратуры и МВД. Кто-то требовал тысячу рублей за проезд, кому-то хватало ящика с фруктами. Уцелевший товар поступал перекупщикам из Цхинвала, которые перепродавали его. Точнее будет называть их не перекупщиками, а одним из звеньев трафика, организованного азербайджанскими овощниками.
То есть, по сути, поставщик был один, связанный с властями какими-то особыми отношениями, обеспечивающими ему монополию на импорт из Грузии и, соответственно, контроль цен на рынке. В этом и состоит непрозрачность «схемы», о которой говорит Роланд Келехсаев.
После того как Анатолий Бибилов установил на «Раздахане» таможенный пост, поставщики стали завозить товар легально. Уже не надо было оформлять товар как ручную кладь, не надо было бояться, что любой встречный силовик развернет машину обратно в Грузию. Хотя проблемы с поборами силовиков остались, и история гибели Арчила Татунашвили тому свидетельство.
Когда Анатолий Бибилов закрыл «Раздахан», импорт с юга сократился на порядки, но не исчез полностью. Товары, в основном одежду и обувь, завозят нелегально, маленькими партиями по горным тропам в обход пограничных патрулей.
Теперь со сменой руководства открылось окно надежд и ожиданий, что пункт пропуска откроют и торговлю разрешат.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
