Ленингор в ожидании назначения нового главы района. Местные жители с нетерпением ждут решения накопившихся за годы проблем. Впрочем, все зависит от того, какую политику в отношении района выберет новый президент Южной Осетии Алан Гаглоев.
Гражданская активистка Тамара Меаракишвили вспоминает, что в Ленингоре еще до войны была пекарня, работа там была тяжелая, но платили хорошо, даже по тбилисским меркам, и без задержек. Люди годами стояли в очереди, чтобы устроиться туда на работу. Теперь этого никто не хочет. Все хотят быть ведущими специалистами. Неважно, в какой области, потому что, когда нет образования, на любой должности можно работать одинаково. Работа в бюджетных организациях оказалась настолько доступной и привлекательной, что в районе исчезли даже парикмахерские. Сегодня, чтобы подстричься, нужно съездить в Цхинвал: четыреста рублей уйдет на дорогу, триста – на стрижку. Говорит Тамара Меаракишвили:
«У нас только в администрации района около 80 ведущих специалистов, не считая отделов образования, культуры, социальной защиты и сельских администраций – там свои ведущие специалисты. У нас в организациях столько стульев нет, сколько ведущих специалистов. Бюджетные организации в шутку называют «домами творчества для взрослых». Постоянно или карты, или домино… Некоторые даже на работу не ходят. Сослуживцы узнают о том, что они коллеги, на новогодних корпоративах. У нас такой липовый район, в котором все нарисовано. В селении Читиани не осталось ни одного жителя. Зато там как будто есть библиотека, и получает зарплату библиотекарь. У нас в селении Коринта на два ученика двадцать пять учителей и три уборщицы.
– Один «ведущий специалист» это сколько в рублях?
– Двадцать пять тысяч, не считая надбавок, но многие совмещают по две ставки. Примерно четверть из «специалистов» – мертвые души, назначенные из Цхинвала, остальные местные».
В Ленингорском районе ждут новое начальство. Люди в тревожном ожидании: как будет дальше? Какую политику будет проводить новое руководство. Это непраздные вопросы, от них качество жизни местных жителей зависит больше, чем в других районах.
Откроют ли «Раздахан», появится ли возможность видеться с близкими? Разрешат ли коммерцию, как раньше? Вернутся ли из Церовани учителя и врачи, уволенные за прогулы, после того как в сентябре 2019 года закрылась дорога? Все это важные для жизни людей вопросы, считает Тамара Меаракишвили, но они хотя бы решаются росчерком пера.
А вот что делать с самим районом, что делать с тем растлением, которое здесь устроили предыдущие начальники?
Здесь все ненастоящее, говорит Тамара, есть шикарная больница, есть высокооплачиваемый персонал, но нет здравоохранения. Есть учителя, по нескольку на одного школьника, но нет образования. В районе на восемнадцать танцоров девять хореографов, и ни одного концерта за все время их трудоустройства.
Район щедро снабжают бензином – хватает и чиновникам, и их семьям. А вот одну единственную маршрутку – «буханку», связывающую Цхинвал с Ленингором, заправить некому, всего два рейса в неделю на Цхинвал. Между селениями внутри района общественный транспорт уже давно не ходит. В результате, говорит Тамара, получается такое место, где хорошо зарабатывать, но плохо жить.
«Люди забывают, что такое профессия, ответственность за свое дело. Учителя не могут пройти аттестацию, из десяти вопросов ответить хотя бы на два. Чему они могут детей научить? Как проходят аттестацию? Это стоит двадцать тысяч рублей. В результате люди вместо того, чтобы лечить и учить, просто гробят друг друга. Они сами все это видят и не хотят в этом жить. Люди стараются работать и получать пенсии здесь, потому что в Южной Осетии они выше, чем в Грузии. Но отправляют деньги в Церовани и детей растят там, потому что там для их развития лучше условия – учеба, кружки, интересные мероприятия. Получается, все утекает туда… Даже когда власти дарят по два саженца плодовых деревьев, их тоже вывозят и сажают там. Из этого тоже видно, что люди здесь свое будущее не видят. Вся беда из-за бюджетной халявы, из-за дармовых должностей».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
