На прошлой неделе, 16 января, я рассказывал на «Эхе Кавказа» о начале прений сторон на процессе в Верховном суде Абхазии по резонансному делу о похищении с целью выкупа Ирины Дочия. Тогда представители Генпрокуратуры Абхазии зачитали обвинительное заключение.
Согласно версии следствия, Ирину Дочия похитили в июле 2016 года с целью вымогательства полутора миллионов евро у ее отца-бизнесмена. В общей сложности ее удерживали в разных местах 44 дня. По версии следствия, все это время она находилась в частных домовладениях семьи Джения в селе Ачандара и семьи Авидзба в селе Куланырхуа. По словам представителей потерпевшей стороны, Ирине Дочия все же удалось договориться с одним из похитителей – Геннадием Блабом – и уговорить отпустить ее за выкуп в размере двух миллионов рублей, так как полтора миллиона евро – непосильная сумма для ее семьи. Ее посадили в такси на Лыхненском перекрестке и отправили домой с условием, что деньги будут переданы в срок, иначе она пострадает. Передана была эта сумма в Сочи, уже после освобождения Ирины. Один из участников преступления – Дмитрий Озган – был убит в ноябре 2017 года, по версии следствия, его подельником Алхасом Дзидзария по предварительному сговору с Астамуром Дзидзария из-за отказа Озгана поделить с ними деньги, полученные от семьи похищенной Ирины Дочия.
Государственное обвинение в лице прокуроров судебного управления Генпрокуратуры Эльвии Хазириши и Надины Мукба в своих выступлениях запросило суд признать подсудимых виновными и назначить им наказание: Геннадию Блабу, Алхасу Дзидзария – в виде, соответственно, 19, 20 и 17 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима и с конфискацией имущества, Астамуру Дзидзария и Джумберу Авидзба – соответственно, в виде 15 и 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Сторону защиты суд в лице судьи ВС Мимозы Цушба заслушивал в два последующие рабочие дня. Общим местом в выступлениях адвокатов подсудимых стало то, что каждый из них снова, как и перед началом прений, упрекал суд в том, что им не было предоставлено возможности напрямую задать вопросы потерпевшим и свидетелям, несмотря на постановление суда об их приводе на слушание. Адвокат Джумбера Авидзба Нина Ванача сказала, что на протяжении всего судебного разбирательства был нарушен принцип состязательности.
«И после оглашения их показаний на предварительном следствии возникло больше противоречий, чем мы их устранили. Но у нас по сей день не было возможности задавать вопросы потерпевшим и тем свидетелям, которые так и не явились. Хотя суд нас уверял, что были предприняты абсолютно все меры по предварительному приводу».
Исходя из оглашенных в суде показаний потерпевшей Ирины Дочия, в частности, следует, что Геннадий Блаб удерживал ее несколько дней и отпустил после того, как она пообещала ему выплатить два миллиона рублей. Однако адвокат Блаба Автандил Чкадуа объяснил ситуацию так: Дочия привели к Блаб и сказали, что она грузинка и ее отец воевал против Абхазии. Его попросили за ней присмотреть, однако о выкупе и подлинной личности похищенной ему якобы не было известно. Как только Блаб узнал, кто на самом деле эта женщина, он освободил Дочия, посадил в такси и оплатил проезд до Сухума. Перед этим Блаб связался с Дмитрием Озганом и поссорился из-за того, что тот скрыл от него правду. Автандил Чкадуа обратился к судье: «Ваша честь, кто ему мешал и дальше ее держать? Разве кто-нибудь знал об этом, сотрудники милиции за ним гнались? Он сам изъявил это желание, потому что он узнал, кто она, и понимал последствия. Поэтому решил отпустить ее».
Чкадуа и добавил, что если его подзащитный был бы организатором преступления, то он не стал бы отпускать Дочия.
Защитники охарактеризовали как противоречивые показания вдовы убитого Озгана Стеллы Канделаки, назвавшей имена Алхаса Дзидзария и Астамура Дзидзария. Одно из противоречий заключается в том, что женщина не могла опознать убегавших с места преступления людей в масках вечером и в плохо освещаемом месте. Адвокат Тариел Парулуа обратил внимание на следующее:
«Изначально Канделаки утверждала, что никого не узнала, так как было темно и преступники были в масках. Спустя шесть месяцев после убийства мужа она была повторно допрошена, и на этот раз она сказала, что преступников было трое, и со спины может опознать их, если они будут представлены на опознание. При этом никакой боязни за свою жизнь она не высказывала, но тем не менее опознание проведено следствием не было. В третий раз, уже 22 июня 2018 года, Канделаки на допросе заявляет, что двоих из преступников она знает, но сомневается, стоит ли ей об этом говорить. Эти показания даны за семь дней до установки прослушивания ее телефона, о чем она, без сомнения, знала и была проинструктирована оперативниками».
Адвокаты подсудимых в своих выступлениях обращали внимание суда на отсутствие доказательств у стороны обвинения, на то, что оно построено на предположениях, и просили суд оправдать своих подзащитных. В последнем слове подсудимые Астамур Дзидзария и Алхас Дзидзария не признали вину в инкриминируемых им деяниях, а Арден Чантурия, Геннадий Блаб и Джумбер Авидзба отказались от предоставленной им возможности для дачи показаний в стадии последнего слова.
Судья Мимоза Цушба предложила зачитать вводную и резолютивную части приговора, но обвиняемые потребовали огласить полный текст приговора.
«Пусть нам разъяснят, за что и какой срок каждому из нас присуждают. Пусть люди знают по пунктам, кого и за что судят», – сказал подсудимый Астамур Дзидзария, обращаясь к суду и присутствующим на процессе журналистам.
После этого заявления судья Мимоза Цушба назначила дату оглашения приговора на 13 февраля.
Итак, суд, выслушав стороны, удалился в совещательную комнату до 13 февраля 2020 года, ввиду требования подсудимых оглашения полного текста приговора. Для совсем неосведомленных надо, очевидно, пояснить: это не означает, что судья не будет теперь выходить из данного помещения 24 дня. Но все контакты с участниками судебного процесса теперь прекращаются. Суд будет анализировать результаты судебного следствия и готовить полный текст приговора.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
