14 ноября 2019 года олигарх Бидзина Иванишвили произвел в Грузии государственный переворот. Хлесткая, как пощечина, фраза покажется политологам не вполне корректной, но в СМИ и соцсетях радикальные формулировки встречаются чаще, чем обычно, поскольку на сей раз председатель правящей партии превзошел сам себя.
Услышав это жуткое слово, грузины вспоминают разбитый снарядами проспект Руставели, а чилийцы – штурм дворца Ла Монеда, но до таких крайностей дело доходит не всегда. Главным признаком переворота считаются противозаконные, антиконституционные действия захватывающих власть группировок или правителя-узурпатора. К примеру, «Третьеиюньский переворот» 1907 года в Российской империи назвали так не потому, что Николай II, с подачи Столыпина, «с особым цинизмом» распустил II Государственную думу (он имел на это право), но из-за того, что власти, изменив избирательную систему, пренебрегли требованиями закона. Впрочем, смысл произошедшего выходил далеко за рамки формально-юридических признаков. Видный деятель той эпохи Сергей Витте полагал, что «переворот этот по существу заключался в том, что новый выборный закон исключил из Думы народный голос, то есть голос масс и их представителей, а дал только голос сильным и послушным…»
На первый взгляд Бидзина Иванишвили и «Грузинская мечта» законов не нарушали. Пять месяцев назад, пытаясь погасить очередной кризис, они пообещали провести выборы 2020 года по пропорциональной системе. Оппозиционеры давно требовали сделать это, поскольку мажоритарные округа вот уже четверть века являются своеобразной «копилкой мандатов» для правящих партий (когда весной 2011-го оппозиционная «восьмерка» предложила ликвидировать их, Михаил Саакашвили назвал инициативу «глупостью»). В ходе последней конституционной реформы «Грузинская мечта», прислушавшись скорее к советам западных партнеров, чем к призывам оппозиции, согласилась провести выборы 2024 года по новой системе. Затем, чтобы утихомирить общественность, возмущенную жестоким разгоном митинга 20 июня, ее лидеры заявили, что реформа начнется немедленно. А еще они заговорили об отмене процентного барьера – этот шаг, по идее, мог создать предпосылки для перехода от 25-летней «фактической однопартийности» к отнюдь не идеальной, но несомненно более прогрессивной «эпохе коалиций». Однако голосование 14 ноября аннигилировало все обещания – часть депутатов-мажоритариев «Грузинской мечты» не поддержала законопроект. Сегодня очень трудно найти человека, который верит, что вышколенные, покорные Иванишвили деятели пренебрегли волей сюзерена в принципиальнейшем вопросе, а не выполнили его секретную инструкцию.
С юридической точки зрения называть произошедшее переворотом нельзя, поскольку Иванишвили преступил лишь нравственный закон, а «Грузинская мечта» сохранила комфортные для себя правила с соблюдением всех процедур. Но тем, кто дойдет до самой сути, скорее всего, покажется, что он все же был совершен «сильными и послушными» вопреки интересам и чаяниям большинства граждан и даже (что выглядит очень странно) официальной позиции правящей партии – ее лидеры разводят руками и говорят, что не смогли переубедить коллег.
Виноват не только Бидзина Иванишвили, который в последние годы часто нарушал обещания и, вероятно, решил, что ему все сойдет с рук после того как, не встретив серьезного сопротивления, ухитрился назначить премьер-министром Георгия Гахария. Бывший глава МВД считается одним из главных организаторов брутального разгона митинга 20 июня; требование о его отставке, согласно опросу NDI, в июле поддерживало 46% респондентов. Свою долю ответственности несут и эксперты, годами твердившие, что политика основана исключительно на целесообразности, а морали в ней места нет, и избиратели, которые совершенно спокойно относились к откровенному вранью лидеров и «тройным прыжкам» депутатов из партии в партию. Признав политику аморальной по определению, не пытаясь очистить ее, грузинское общество обрекло себя на бесконечные муки и наконец 14 ноября увидело, как выглядит голая целесообразность на самом деле. «Переворот грузинской мечты» стал возможен благодаря атмосфере лжи и попустительства.
Данный вариант решения «Проблемы–2020» не был единственным; «Грузинская мечта» уже начала работать над стратегией выборов по пропорциональной системе и выстраивать отношения с «малыми партиями» (будущими сателлитами), причем ни масштаб, ни сущность этих усилий не позволяли утверждать, что их единственной целью являлась дезинформация. Но в Грузии избыток власти парадоксальным образом способствует принятию наименее технологичных и весьма недальновидных решений. Так, после парламентских выборов 2016 года правящая партия приступила к назревшей конституционной реформе, располагая всем спектром возможностей и поддержкой большинства избирателей, а закончила ее в изоляции, используя единственный инструмент – грубый диктат. Перед президентскими выборами 2018 года ее лидеры рассмотрели ряд стратегических идей, одни из которых были авантюрными и изящными, а другие – осторожными и здравыми, но в конце концов партия, по сути, пошла на прорыв через минное поле. Что заставляло ее каждый раз выбирать наихудший вариант? Желание свести риски к нулю? Глупость? Трусость?
К слову, в ходе упомянутого выше кризиса 1907 года Николаю II представили несколько набросков избирательного закона, и он одобрил самый плохой, недемократичный и (по определению его создателя Сергея Крыжановского) «бесстыжий» проект. Никто не принуждал его к этому шагу. На первый взгляд император получил все, что хотел, – и послушную реакционную III Думу, и временную стабилизацию, но в стратегической перспективе он потерял больше, поскольку именно тогда многие его подданные, в том числе и представители элиты, пришли к выводу, что царизм несовместим с демократизацией и развитием.
Несмотря на то, что в Тбилиси проходят митинги, а парламентское большинство покидают депутаты, Бидзина Иванишвили все еще может стабилизировать ситуацию. Оппозиционные партии слабы и едва ли сформируют единый фронт, несмотря на то, что их лидеры в эти дни совещаются и фотографируются вместе. Некоторым из них предложат «слить протест» в обмен на определенные бонусы или, наоборот, в рамках радикального сценария повести дело к внеочередным выборам по старой системе. В 73-х мажоритарных округах (они дают почти половину из 150 депутатских мандатов) с «Грузинской мечтой» будет очень трудно конкурировать, поскольку региональные элиты в целом лояльны ей, у нее больше ресурсов, а оппозиционные партии, скорее всего, не сумеют договориться о выдвижении единых кандидатов. Если же в том или и ином районе во второй тур вместе с «мечтателем» выйдет «национал», противники Саакашвили сплотятся, как это произошло в 2016-м в полусотне мажоритарных округов, благодаря чему партия Иванишвили одержала полную победу (то же самое в общенациональном масштабе мы увидели во втором туре президентских выборов 2018-го). Сегодня оппозиция требует немедленного перехода к «немецкой модели» выборов, но она не ликвидирует преимущества «Грузинской мечты» в мажоритарных округах, и в лучшем случае лишь частично компенсирует его.
Правительственная пропаганда, способствуя уменьшению масштабов акций протеста, действует по стандартному протоколу и, по сути, называет всех протестующих марионетками Саакашвили, так как сотрудничество с «националами» остается для многих граждан абсолютным табу. Это позволило ей сбить накал страстей в июне (как и летом 2018-го). Иванишвили может в очередной раз вывернуться, заболтать разочарованных и утомленных западных партнеров и еще раз сплотить своих сторонников, манипулируя угрозой реставрации старого режима. Но он уже не сумеет разубедить многих сограждан в том, что «бидзинизм» (подобно самодержавию в 1907-м) превратился в бессмысленное препятствие на пути развития страны.
14 ноября Иванишвили не совершил ничего противозаконного, но то же самое можно сказать и о бывшем президенте Армении Серже Саргсяне, который полтора года назад «всего лишь» нарушил обещание и попробовал пересесть в кресло премьер-министра; дело кончилось революцией. Некоронованный господарь Молдовы олигарх Влад Плахотнюк, бежавший недавно из страны, тоже пытался соблюдать формальные правила, да и президент Украины Виктор Янукович в дни Евромайдана до какого-то момента делал все по закону, впрочем, все они очень быстро утратили легитимность и потеряли власть. Но никто из них, вероятно, не посмел бы отвернуться от взятых на себя обязательств с такой легкостью и наглостью.
Иванишвили не оставил себе иного пути кроме узурпации власти с превращением грузинской республики в «Бидзинистан», где любой закон будет служить лишь оберткой для его самовластных решений. Он по-прежнему сохраняет контроль над основной частью своих сторонников, но может рассчитывать на успех, прежде всего, потому, что многие из его противников не предлагают иной альтернативы, кроме превращения Бидзинистана в Мишистан.
Правитель подмял под себя судебную систему и ведущие СМИ, парламентское большинство, местные законодательные собрания, все структуры исполнительной власти в столице и регионах и создает для своих бизнес-проектов сверхльготные условия. Кругом непотизм, элитарная коррупция, избирательное правосудие, глупость и измена, но все это почему-то по-прежнему называется «Демократическая республика Грузия», а не «Королевство Бидзинистан».
Грузины традиционно придают огромное значение вопросам чести и достоинства. Согласно судебнику Вахтанга VI, крестьянин, заставший жену в объятьях своего господина, имел право убить его. Оскорбление словом, действием и даже косой взгляд по сей день влекут за собой самые фатальные последствия, многолетнюю вражду, убийства, политические интриги, тяжбы и акции протеста. Но если среднестатистический грузин не считает, что оскорбили лично его, он, как образцовый бидзинистанец, вряд ли обратит внимание на очевидную несправедливость, потому что «каждый пытается выжить самостоятельно, оказавшись в отдельной лодке со своими знакомыми и родственниками. Отдельной от чего? От республики, от respublica, то есть общественного дела, общественного пространства... Почти как в Италии в XIX и даже XX веках» (Мераб Мамардашвили). И каждый гражданин решает для себя, плюнул ли Иванишвили 14 ноября в лицо лично ему или нет. В большинстве случаев это единственный аргумент, который может вывести его на улицу, следовательно, партиям приходится апеллировать исключительно к эмоциям, а не к разуму. Самые масштабные акции протеста за последние 25 лет прошли после парламентских выборов 2003-го и президентских выборов 2008 года – в обоих случаях сотни тысяч избирателей сочли себя оскорбленными из-за фальсификации результатов. На первый взгляд протест против временного сохранения мажоритарных округов, особенно после невнятного финиша летних акций, не обладает таким мобилизационным потенциалом и власти надеются мирно дожить до выборов по старой, смешанной, а в худшем для нее случае – по «немецкой» системе, и победить на них за счет ресурсного превосходства, социальных подачек (бюджет на будущий год чуть ли не официально называют «предвыборным»), а также красивой телевизионной картинки (реализация крупных инфраструктурных проектов, реставрация столичных кварталов и т. д.). Но в то же самое время какой-то незначительный, символический инцидент, который нельзя предусмотреть, может вызвать «короткое замыкание» в коллективном бессознательном и массы хлынут на площадь, и режим не доживет до весны.
А переворот все же был, и его суть заключалась в том, что 14 ноября в Грузии восторжествовал дух восточного деспотизма, вопреки свободе, справедливости и общепризнанным этическим принципам. Всю историю грузинской политики и (что, вероятно, важнее) культуры можно представить в виде летописи не всегда осознанной, но, как правило, успешной борьбы с этим ненасытным духом, угрожающим основам национальной идентичности. На самом деле, все проще, чем кажется, и для того чтобы Грузия жила, Бидзинистан, как и Мишистан, должен быть разрушен.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
