Грузинская политика, как радиация, проникает повсюду и заражает все. Она меняет первоначальный смысл слов и уродует их, порождая новые подтексты. Сегодня мало кто помнит, какие ассоциации вызывали когда-то возвышенные «Мечта» и «Справедливость», монументальные «Герой» и «Патриот» и безобидные «Веник» и «Галстук». Интересно, что станет с бесконечно аполитичным, радостным, солнечным словом «Лело» после того, как одноименное движение банкира Мамуки Хазарадзе вступит в борьбу за власть?
Лéло (лелобурти) – старинная игра, похожая на регби. В сети можно найти множество репортажей о том, как на Пасху жители верхней и нижней части гурийского села Шухути в ожесточенной схватке пытаются завладеть специально сшитым пудовым мячом, который освящает и вбрасывает в игру настоятель местного храма, а после игры относят его на кладбище. Термин используется и в современном регби, «забить (положить) лело» в прямом смысле – значит «занести мяч в зачетную зону противника», а в переносном – «добиться успеха, преодолев трудности». «Лело» вместе с тем – название популярной еще с советских времен спортивной газеты (выходит с 10.07.1949). Казалось бы, причем тут политика?
Возможно, дело в том, что основанный в 1992-м Мамукой Хазарадзе и Бадри Джапаридзе крупнейший грузинский банк TBC в феврале 2016 года стал генеральным спонсором Союза регби и национальной сборной. Тогда на пресс-конференции Хазарадзе сказал: «С сегодняшнего дня два успешных бренда – «ТВС банк» и грузинское регби связаны друг с другом». Содействуя развитию регби, банк в то же время стремился получить определенные имиджевые бонусы. Например, использовал регбийную символику в дизайне пластиковых карт, слоган «Регби – наша игра» и т. д. Не исключено, что Хазарадзе попытается связать положительные эмоции, вызванные успехами регбистов, и с движением «Лело». Часть комментаторов высмеивает это название, но в контексте политического маркетинга расчет Хазарадзе кажется логичным и увеличивает шансы достучаться до коллективного бессознательного весьма чувствительного к речевке «Лело-лело-Сакартвело!» Хотя перетянуть на свою сторону все регбийное сообщество ему вряд ли удастся, поскольку грядку окучивал не он один, – пять лет назад Международный совет регби (IRB) наградил Бидзину Иванишвили за то, что он в 2008-14 годах потратил около 100 миллионов лари на развитие этого вида спорта.
Переходя от названия к сути, возможно, следует начать издалека и вспомнить неуклюжую, но нашумевшую в свое время фразу из интервью Гиги Угулава (тогда, в июне 2011-го, он был мэром Тбилиси) латвийскому «Телеграфу»: «Ошибка оппозиции заключается в том, что она является «антимишей», тогда как народ хочет «улучшенного Мишу». Выборы 2012-го показали, что Угулава ошибался, но важнее другое: когда второй срок Саакашвили подходил к концу, часть лидеров «Нацдвижения», осознавая, что западные партнеры отрицательно относятся к его попыткам пересесть в кресло премьер-министра, а бессмысленная жестокость и, скажем так, невротический волюнтаризм порождают все новые проблемы, предлагала фигуранту хотя бы временно отойти на второй план и попробовать удержать власть с помощью избирателей, отвергавших перегибы, но сохранявших верность ценностям «Революции роз» и основным принципам политики «Нацдвижения».
Интересно, что этот подход во многом разделяли и оппозиционные либеральные группы, просто в роли «улучшенного Миши» они видели не Гиги Угулава или Давида Бакрадзе (или Вано Мерабишвили в экстремальном, но маловероятном варианте), а, например, лидера «Свободных демократов» Ираклия Аласания. Но их рассуждения ни к чему не привели, поскольку Саакашвили не собирался уходить с авансцены, а Иванишвили, сделав важную оговорку о неизменности внешнеполитического курса, поставил на «антимишизм», на отрицание «Нацдвижения» и его лидера во всех проявлениях, и в общем-то закономерно победил. Словосочетание «улучшенный Миша», тем не менее, не исчезло, часть соратников и после 2012-го постоянно пыталась загнать неуемную энергию Саакашвили в русло продуманной стратегии, но, утомившись от его импульсивно-авторитарных решений, отделилась, образовав «Европейскую Грузию».
Сегодня подходит к концу второй срок Иванишвили (несмотря на то, что он какое-то время не занимал официальных постов, по сути, это так). Как и восемь лет назад, значительная часть общества раздражена, а разговоры о методах, которые может использовать «Грузинская мечта», чтобы остаться у власти, нервируют зарубежных партнеров. И в тот момент, когда спрос должен был породить предложение в нише «улучшенный Бидзина», вперед выступил Мамука Хазарадзе.
Некоторые комментаторы удивились, когда после презентации «Лело» Хазарадзе сразу же сцепился с Михаилом Саакашвили, а не с Иванишвили или с кем-либо из его вассалов. Лидер «Нацдвижения» назвал учредителей «Лело» «ростовщиками и парнями с четками». «Порт Анаклия, он же Лазика, был бы уже закончен, если бы не Хазарадзе и та шантрапа, что привела Иванишвили в 2012 году. Эти люди привели Иванишвили, они привели Зурабишвили», – сказал он. Хазарадзе, в свою очередь, посоветовал Саакашвили «говорить из Одессы с одесситами», заметив, что тот «бежал от правосудия и поменял паспорт».
Целевая аудитория Мамуки Хазарадзе – избиратели, которые в 2012-м голосовали за «Грузинскую мечту», но со временем отошли от нее или готовятся к этому. Их основная часть остается «антимишистской», как и абсолютное большинство столичной элиты, а без ее (хотя бы символической) поддержки Хазарадзе мало что удастся. И он сразу же зафиксировал, что между ним и Саакашвили нет никаких связей, с решимостью неофита, отрекающегося от Сатаны при крещении. Используя неологизм Угулава, можно сказать, что «улучшенный Бидзина» непременно должен быть «антимишей». В тот же день (12.09.19) в эфире «ТВ Пирвели» Хазарадзе критиковал власти, но вместе с тем заявил: «Пусть никто не думает, что я не ценю заслуг Бидзины Иванишвили перед страной». Примерно так, как это сделал бы «улучшенный Миша» по отношению к своему предшественнику, если бы Саакашвили решился разыграть соответствующую карту. Грузинские политики, которые хотят подчеркнуть свою бескомпромиссность и принципиальный, мировоззренческий характер конфликта, как правило, воздерживаются от подобных формулировок.
Все когда-либо игравшие в «высшей лиге», набиравшие больше 10% голосов партии добивались успеха, прежде всего, благодаря призывам типа «Убить дракона!» (и в трех случаях сами превращались в него чуть позже). Сегодня Мамука Хазарадзе и Бадри Джапаридзе могут рассуждать о том, что хотят покончить с ненавистью в грузинской политике, но предвыборная борьба рано или поздно потребует от них обращения к языку манихейской исступленности, поскольку нынешнему уровню политической культуры грузинского общества, к сожалению, соответствует именно он.
Социологические данные подтверждают, что народ в большинстве своем очень устал от старых, потасканных политиков (и партий, и биполярной системы), и в том, что Хазарадзе с самого начала отказался от сотрудничества с ними, нет ничего удивительного. Так, к слову, поступил Эммануэль Макрон, конструируя «En Marche!» Но Грузия все же отличается от Франции: когда здесь узнают о том, что богатый человек создает партию, к нему устремляется алчная толпа второсортных политиков, активистов, региональных функционеров, медиа-киллеров и т. д. Интегрировать всех или откупиться от них попросту невозможно; не получившие желаемого превращаются в смертельных врагов новой партии и ее лидера. Ненасытные, как пираньи, отвергнутые деятели «второго ранга», вероятно, станут для Хазарадзе серьезной проблемой на первых порах, во время превращения зародыша «Лело» в полноценное политическое объединение (на этом этапе сгинуло множество партий). Ему припомнят все – от комсомольской карьеры и эпохи первоначального накопления капитала до квартир, отнятых его банком у должников. Чтобы нейтрализовать «угрозу из прошлого», Хазарадзе, судя по недавним заявлениям, будет не только вспоминать об успехах ТВС, но и постоянно обращаться к устремленному в будущее образу еще не построенного порта Анаклия – именно там, на берегу моря, на минувшей неделе прошла презентация «Лело».
Всего полгода назад, после выступления на слушаниях в парламенте, Мамука Хазарадзе в очередной раз сказал: «Политика не мое дело». Теперь ему придется доказывать избирателям, что не создает партию «лоббистского типа» лишь для того, чтобы отбиться от прокуратуры в связи с т. н. делом ТВС, или выторговать у Иванишвили определенные преференции, и убеждать их в том, что он пойдет до конца и вместе с ними «забьет лело». Иначе ему не удастся приблизиться к ключевому в грузинской политике архетипу драконоборца – пока он очень далек от него.
Тем временем в замке шефа, то есть в «стеклянном дворце» Бидзины Иванишвили, судя по сообщениям инсайдеров, о потере «Грузинской мечтой» контроля над правительством после парламентских выборов не упоминают вообще. Но если мы представим, что Мамука Хазарадзе или лидер другой партии условного «третьего пути» получит возможность возглавить кабмин, он вряд ли набросится на Иванишвили, чтобы свести к нулю его влияние, отнять у него деньги, посадить, изгнать из страны (проще говоря, сделать все то, что «националы» обычно подразумевают под словосочетанием «покончить с Иванишвили»). Этого будет очень трудно достичь, опираясь на нестабильную коалицию, преодолевая сопротивление чуть ли не приватизированной «Главолигархом» судебной системы и верхушки общества. Ее представители, кивая на внутриэлитный консенсус, несомненно, примутся убеждать премьер-министра в том, что атаковать Иванишвили всерьез нельзя хотя бы потому, что это поможет «националам» вернуться к власти. Для того чтобы вступить в подобное опасное противостояние, новому премьеру потребуются решимость камикадзе и железобетонные мотивы (ни то, ни другое пока не просматривается). Исходя из этого, некоторые комментаторы предполагают, что Иванишвили в 2020-м может временно отодвинуть опостылевшую «Грузинскую мечту» от власти, дабы избегнуть обвинений в узурпации и тирании, хотя многим подобная комбинация кажется слишком рискованной и не соответствующей политическому стилю «Анаконды» (жаль, что мы вряд ли узнаем, кто первым назвал Иванишвили так).
По всей вероятности, движение «Лело» в очередной раз попробует скрестить прозападную ориентацию с грузинским консерватизмом, к чему в свое время стремились «Новые правые». Мамука Хазарадзе был близок к этой партии в период ее создания, но не вступил в нее в отличие от Георгия Квирикашвили (весной 2018-го пропагандисты «Мечты» обвиняли Хазарадзе и Квирикашвили чуть ли не в заговоре с целью смещения Иванишвили), который, став премьером, в меру скромных сил пытался олицетворять тот самый прозападный консерватизм, существующий в Грузии лишь в пространстве тостов, восклицаний и свободных ассоциаций, но отнюдь не проработанных концепций. По сути, новому объединению придется стартовать в той же точке, где в начале «нулевых» заплутали «Новые правые». Что оно предложит обозленному, недоверчивому «консервативному большинству» и прежде всего его молодым представителям?
Этнографы и иностранные гости, как правило, восторгаются лело, но местные жители знают, что это очень опасная игра, и давка иногда приводит к смерти ее участников (в последний раз – в 2015-м). Грузинская политика кажется шумным, красочным и увлекательным шоу, и новички слишком поздно осознают, что она может в мгновение ока перемолоть их разум и душу, превращая дальнейшую жизнь в безысходный кошмар. Мамука Хазарадзе, скорее всего, понимал это, когда уклонялся от прямого участия в политических процессах в течение десятилетий. Но в конце концов, благодаря действиям Иванишвили и прокуратуры, а, возможно, и из-за собственных амбиций, он очутился в гуще схватки с тяжелым мячом в руках, и пути назад у него уже нет.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
