С прошлой недели внимание многих в Тбилиси и Цхинвале было приковано к инциденту на границе. Каковы перспективы развития кризиса и могут ли события у селения Цнелис перерасти в нечто большее?
Российский политолог Алексей Малашенко не верит в то, что напряженность на границе между Южной Осетией и Грузией будет нарастать и приведет к негативным последствиям. По его определению, это проблема локального уровня, которую не склонны преувеличивать ни Россия, ни Грузия. С другой стороны, если никак не отреагируешь – проявляешь слабость, если сильно – глупость, поэтому реагировать необходимо, но при этом никто не собирается применять силу или устраивать вокруг этой истории эскалацию, говорит Алексей Малашенко:
«Нам всем хочется преувеличивать. Мы во всем видим геополитику, а скандал на кухне видеть не хотим. И если политики умные, то они к этому так и относятся. Конечно, они в какой-то ситуации могут использовать подобные инциденты как шанс для чего-то. Но сейчас, по-моему, не тот момент. Никому это не нужно.
– Вы думаете, грузинские посты у селений Цнелис и Синагур останутся на месте?
– Я думаю, что товарищам объяснят: «Подвиньте пост».
Заграждения на границе устанавливают с 2011 года. Российские пограничники тянут «колючку» по старым советским картам Югоосетинской автономной области, без оглядки на возможные погрешности самой карты или здравый смысл. Иногда прямо через селения, разделяя соседей. В Южной Осетии были случаи, когда дома попадали в полосу отчуждения и жильцы не могли попасть к себе домой или когда селяне лишались части огородов. Если у жителей Южной Осетии есть причины смириться с этим, то у жителей грузинских сел, разделенных колючей проволокой, их нет. В Грузии подобные случаи воспринимаются крайне болезненно, говорит аналитик Международной кризисной группы Олеся Вартанян:
«Все эти годы грузинская сторона никакого сопротивления не оказывала. Грузинские полицейские находились далеко от мест проведения «бордеризации» и никогда не вмешивались. Я думаю, обустройство, строительство полицейского участка – это признак отчаяния: если мы не можем использовать силу, то хотя бы так попробуем, посмотрим, что из этого получится. И они поставили пост на том месте, где, предположительно, могли натянуть проволоку».
При этом, отмечает Олеся Вартанян, неслучайно, что грузинская сторона использовала в этом предприятии только полицейских. Присутствие военных могло спровоцировать другую сторону, а этого никто не хотел. Москва также не заинтересована в перерастании инцидента во что-то большее. Именно она, убеждена Олеся Вартанян, одернула президента Бибилова, когда он выставил ультиматум Грузии, и отправила югоосетинских партнеров на переговоры в формате МПРИ.
Российский политолог Николай Силаев также считает, что обострение никому не нужно. Что касается установки поста, то, по его словам, это выглядит как заявка со стороны Грузии: «Давайте обсуждать, где тут должна пройти граница».
Быть может, говорит Силаев, Грузия пойдет на неформальное согласование границы:
«Грузия протестовала протии демаркации границы с Южной Осетией, при этом отказывалась от предложений в неформальном режиме обсудить, как должна идти линия этой границы. Сейчас, по сути, Грузия заявила о своей позиции, как эта граница должна проходить. Ведь когда вы выставляете где-то блокпост и говорите: «это наше», это значит, что вы уже оказываетесь в диалоге, где тут ваше, а где тут не ваше.
– Если предположить, что такие обсуждения начнутся, то обязательно встанет вопрос по разделенным забором грузинским селам и прилегающим к ним землям. Вы думаете, осетинская сторона согласится пересматривать эти моменты?
– Я думаю, что югоосетинская сторона вполне готова эти вещи обсуждать.
– Вы предполагает или знаете?
– Я давно слышал, что югоосетинская сторона готова к неформальному обсуждению. Неформальному, чтобы не придавать этому обсуждению нежелательный для Грузии статус. Вопрос в том, какова будет позиция грузинской стороны».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
