Три года назад, в последний день июля 2016-го, ушел из жизни выдающийся писатель, гордость Абхазии Фазиль Искандер. Сегодня я решил остановиться на его «Письме друзьям» – большой публицистической работе 1990 года.
«Письмо друзьям» готовилось к печати в отделе политики «Советская Абхазия», который я тогда возглавлял, и публикацию его в двух номерах предварили моим предисловием, в котором рассказал следующее. В августе 1990-го я был командирован редакцией в Москву для подготовки цикла материалов, рассказывающих об абхазах, живущих в столице СССР (по переписи 1989 года их насчитывалось более 1 200). Было знакомство с деятельностью Абхазского культурного общества «Нартаа» (председатель Игорь Ахба, нынешний посол Абхазии в России), были интересные встречи и беседы с известным ученым-естественником Нурбеем Владимировичем Гулиа (внуком Д. И. Гулиа), режиссером Нелли Эшба, музыкантом Вадимом Ашуба, сотрудником милиции и художником Геннадием Барцицем и другими... Но начать серию таких бесед сам Бог, как говорится, велел со всемирно известного писателя, лауреата Государственной премии СССР за 1989 год, народного депутата СССР Фазиля Искандера.
К сожалению, в это время он находился за границей, и мне пришлось связываться с ним по телефону уже позже, вернувшись в Сухум. Фазиль Абдулович согласился на интервью, записал предложенные ему вопросы, но во время нового нашего телефонного разговора сказал, что ответы на большую их часть войдут в публицистическую статью, которую он с удовольствием предоставит «Советской Абхазии». Что ж, отмечалось в предисловии к «Письму друзьям», это тоже примета переживаемого нами непростого периода истории – большие писатели то и дело откладывают в сторону работу над художественными произведениями и берутся за перо публициста, видя в этом самый короткий путь к растревоженным сердцам и душам своих современников. При этом отмечалось, что работа Искандера публикуется в «СА» в сокращенном варианте, в полном она будет опубликована в скором будущем в одном из центральных изданий.
В телефонном разговоре со мной в ноябре 1990-го Фазиль Абдулович сказал, что собирается предложить ее газете «Правда» (за пару лет до этого, встречаясь в редакции «Советской Абхазии» с ее коллективом, писатель упомянул, что из центральных газет он по сложившейся привычке читает именно эту).
Почему же названная статья не включалась потом Искандером в его книги, в частности, в раздел «Эссе» в последнем, десятом томе собрания сочинений, вышедшем в Москве в 2004 году, вместе с такими его работами, как «Размышления писателя», «Поэты и цари», «Моцарт и Сальери»? У самого его уже не спросишь, можно только строить предположения. Сперва мне подумалось, что Искандеру не хотелось заново обострять вопросы грузино-абхазских отношений. Но когда прочел текст «Письма друзьям» заново от первой до последней строчки, то подумал и о другой причине. Тесная привязанность к «текущему моменту» нередко ведет к тому, что публицистическая работа спустя время начинает выглядеть во многом устаревшей. Как сказал Есенин, «лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии». Что говорить тем более о калейдоскопическом мелькании в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века в сознании людей на «шестой части земной суши» доминирующих идеологем, представлений о прошлом и будущем!
«Письмо друзьям» – это, понятное дело, не предсказание оракула, это попытка мыслителя и гуманиста вникнуть в суть происходящих вокруг него сложнейших и противоречивых процессов ломки существующей общественно-политической системы. Именно таким образом нужно подходить к этому тексту при нынешнем его прочтении. Но, разумеется, многие размышления и оценки общества и людей, в которых в очередной раз проявилась зоркость искандеровского взгляда на мир, не теряют, не могли потерять своей актуальности и в эпоху, в которой мы живем сейчас.
Неделю назад я с новым своим предисловием напечатал большой отрывок (в нем речь идет исключительно об «абхазских делах») из «Письма друзьям» в газете «Эхо Абхазии». А полностью его текст был размещен на сайте «Абхазская интернет-библиотека». Кстати, уже потом, всего несколько дней назад, администратор Абхазской интернет-библиотеки Алексей Дбар сообщил мне: «Удалось найти вышедший в Москве в 1991 г. сборник «Уйти от роковой черты». В него вошло и «Письмо друзьям» Искандера. В конце текста подпись: «Правда». 1990. 2 и 3 декабря». То есть в Сухуме и Москве «Письмо» вышло почти синхронно.
Приведу пару наиболее ярких, как мне кажется, моментов из упомянутого отрывка. Остановившись на «великой национальной трагедии «махаджирства», то есть насильственного переселения в Турцию», Искандер далее писал:
«После революции судьба абхазского народа в принципе ничем не отличалась от судеб остальных народов, но во второй половине 30-х годов бериевская администрация начала усиленно грузинизировать Абхазию.
Все это происходило на глазах моего поколения, и я все это видел своими глазами. Все – от насильственного переселения грузинских крестьян в Абхазию (они, бедняги, пытались бежать, но милиция водворяла их на отведенные участки) до закрытия абхазских школ в 1945 и 1946 годах.
Чтобы сегодняшняя молодежь почувствовала атмосферу тех лет, расскажу такой случай. Я гостил в Очамчири у своей двоюродной сестры, у которой муж грузин. Таких браков в Абхазии много, и это делает особенно драматичной судьбу этих семей. Так вот, на вокзал меня провожал ее десятилетний сын. Когда мы стали приближаться к вокзалу, он явно заволновался и обратился ко мне:
– Не надо говорить по-абхазски, давай говорить по-русски.
– Почему, Гиви?
– Дети надо мной будут смеяться.
Пораженный, что в Очамчири дело зашло так далеко, я рассказал об этом случае своей деревенской тетушке. Во время моего рассказа она вдруг стала смеяться и кивать головой.
– Чего ты смеешься? – спросил я.
– Да как же мне не смеяться, – говорит она, – когда он меня тоже провожал на вокзал и сказал то же самое. А я ему говорю: на каком же языке я буду с тобой разговаривать, я никакого другого языка не знаю.
Об этом я пишу не для того, чтобы сентиментальничать, а для того, чтобы раз и навсегда сказать это для тех, кто не знает, что было.
Разумеется, в те годы удушающая атмосфера была везде, но в Абхазии она была дополнительно удушлива по национальному признаку. Но я всегда говорил и повторяю: нельзя путать действия администрации с народом, который она, якобы, представляет, хотя ничего общего с ним не имеет.
После смерти Сталина и расстрела Берия абхазские школы были открыты и кое-какие кадры интеллигенции выцедили из просторов нашей необъятной страны. Рана, нанесенная жестокими событиями тех лет, стала затягиваться.
Кстати, с год назад я получил открытое письмо от одного из лидеров современной Грузии, где он напоминает мне о том, что я говорил корреспонденту журнала «Шпигель». А говорил я о закрытии абхазских школ бериевской администрацией. Автор письма удивлен и возмущен этим моим утверждением, ибо, по его мнению, никаких абхазских школ тогда не было и поэтому нечего было закрывать. Но еще живы тысячи абхазцев, учившихся в этих школах. Может, стоит у них спросить?
Если один из лидеров современной (демократической?!) Грузии ничего действительно не знает об этом, то что можно требовать от молодежи, которая слушает телепередачи и читает десятки статей, лишенных всякой объективности и подхлестывающих национальные чувства».
А потом Искандер вспомнил о напечатанной в 1954 году книге литературоведа (он не был профессиональным историком) Павле Ингороква:
«Да, рана начала затягиваться, но тут, уже не помню в каком году, это было при Хрущеве, появляется книга историка Ингороква, доказывающая, что абхазцы появились в Абхазии всего триста лет назад. Помню, как взбурлила вся Абхазия. Казалось бы, что простым людям до фантазии какого-то историка? Но народ слишком хорошо помнил, что было совсем недавно и не без основания воспринял эту книгу как продолжение той же политики.
К сожалению, в связи с последними кровавыми столкновениями в Абхазии, некоторые грузинские публицисты повторяют эту глупость, противоречащую прежде всего исследованиям самих грузинских историков, когда они еще свободно могли излагать свои взгляды.
Мол, триста лет назад (иногда двести) приютили абхазцев, переваливших через Кавказский хребет и как бы вывалившихся на братски протянутые руки. А они, мол, нам отвечают «черной неблагодарностью».
Зачем обманывать молодежь? История Абхазии и Грузии то сплеталась, то расплеталась – это обыкновенная история всех соседских народов мира. Абхазцы, как и грузины, с незапамятных времен живут на своей земле.
Когда-то было Абхазское царство, потом, при царице Тамаре, оно входило в Грузию. Царица Тамара своего сына Георгия Четвертого назвала Лаша, то есть по-абхазски Светлый. По дошедшим до нас легендам, она любила отдыхать в Абхазии и лечилась, может быть, от бездетности, на наших водах. Если абхазцы только через пятьсот лет после царицы Тамары вывалились из-за Кавказского хребта на братски протянутые руки, то как она догадалась, что это должно случиться, и как узнала, что по-абхазски Лаша это Светлый?
Конечно, дело обстоит гораздо проще. Царица Тамара, бывая в Абхазии, была окружена абхазской речью, той самой речью, на которой мы сегодня говорим. И, видно, речь эта ей по какой-то причине нравилась, и она так назвала своего сына.
Прямо-таки не знаешь, как быть. Историк Ингороква не ведал о происхождении имени сына царицы Тамары, а крупнейший, после известных политических деятелей Грузии, наш современник не знает, что в 1945 году были закрыты абхазские школы».
А в июне этого года в одном из тбилисских русскоязычных интернет-изданий мне попалась на глаза статья грузинского политолога Торнике Шарашенидзе «Абхазская тема и бесконечные грузинские эмоции». Как бы мне ни хотелось пополемизировать с ним относительно основных мыслей его работы, не буду, конечно, здесь это делать. Но в концовке статьи он написал несколько строк, изумивших меня: «В 20-м веке у абхазов был блестящий писатель Фазиль Искандер. Он очень популярен в России (разумеется, писал на русском языке). Он не особенно популярен у нас, и его не особо любят в самой Абхазии, поскольку он был категорически против отделения Абхазии от Грузии. Искандер для абхазов – предатель, а Ардзынба – герой».
Понимаю истоки этого представления. Торнике слышал что-то о позиции Искандера в преддверии распада СССР. В процитированном выше «Письме друзьям» эта его позиция сформулирована так (вряд ли тут можно говорить о «категоричности»): «Сегодня в Абхазии многие, слишком многие, считают, что дело зашло далеко, надо отделяться. Конечно, такой вопрос может решить только все население Абхазии, но я так не думаю. При сегодняшнем накале страстей Абхазия может превратиться в новый Карабах». Мне кажется, поскольку Искандер исходил из надежд на лучшее в людях (мерил их, скажем так, по себе), на их способность находить общий язык и, как часто говорилось тридцать лет назад, консенсус, у него, наверное, просто не укладывалось в голове, что всего через полтора года «воинство» Китовани-Иоселиани-Шеварднадзе двинется в кровавый поход на Абхазию, и он верил, что «нового Карабаха» в ней вполне можно избежать. Предыдущие многие годы жизни вне Абхазии, в Москве, наверное, способствовали также тому, что он не ощущал всего накала страстей последнего времени, всей повседневной остроты межнациональных противоречий в ней и искренне надеялся: гордиев узел этих отношений еще можно развязать... Именно так воспринимают это, думаю, сегодня в Абхазии: и великие, мол, бывает, ошибаются в оценке перспектив развития исторических событий.
Но написанное господином Шарашенидзе об отношении в сегодняшней Абхазии к Искандеру будет воспринято абхазским обществом как полный абсурд. Я даже не о том, с каким пиететом к имени писателя проходят в Абхазии начавшиеся еще в последние годы его жизни ежегодные фестивали Фазиля Искандера, как масштабно отмечалось нынче 90-летие со дня его рождения, с каким уважением и восхищением его талантом говорил о Фазиле Владислав Ардзинба и как триумфально проходил приезд его в 2002 году в Абхазию, не о его ордене «Ахьдз-апша» первой степени, не об улице и театре, названных его именем в Сухуме… Достаточно просто посмотреть, как восторженно отзываются о нем в Абхазии в социальных сетях и на интернет-форумах (а уж там-то никто не скрывает своих истинных чувств), чтобы понять, насколько заблуждается тут грузинский политолог.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетии
