ПРАГА---15 июля 2009 года в Грозном похитили сотрудницу правозащитного центра «Мемориал» Наталью Эстемирову. В тот же день, девять часов спустя, ее тело обнаружили в соседней Ингушетии. Во время Второй чеченской войны она документировала пытки, внесудебные казни, исчезновения людей. Эстемирова оставалась одной из немногих, кто продолжал работать в Чечне и рассказывать о преступлениях силовых структур. В понедельник памятные мероприятия пройдут в Москве и других городах Европы. В канун годовщины убийства мы поговорили с одним из организаторов мероприятия Татьяной Локшиной – программным директором по России, научным исследователем Международной правозащитной организации Human Rights Watch.
Амина Умарова: Наташу Эстемирову называли и продолжают называть главой отделения грозненского «Мемориала», хотя она была только сотрудницей организации. С чем вы это связываете?
Татьяна Локшина: Действительно, в средствах массовой информации, да и в восприятии, собственно, людей, которые Наташу помнят, знали, Наташа осталась как руководитель грозненского представительства «Мемориала», хотя руководителем грозненского офиса «Мемориала» на самом деле никогда не была. Почему это произошло? Я думаю, потому, что Наташа, безусловно, была лицом правозащиты в Чечне и лицом «Мемориала» в Чечне, и в такой ситуации совершенно неудивительно, что когда о ней пишут журналисты – собственно, не ее коллеги по «Мемориалу» или люди, которые работали с ней крайне тесно, постоянно и очень подробно знают ее биографию, – то о ней говорят как о главе «Мемориала» в Чечне. Это часть Наташиной репутации.
Наташа была совершенно необыкновенным человеком, она, прежде всего, не могла терпеть несправедливость и всегда бросалась на помощь. Она физически просто не могла вынести. Когда что-то несправедливое происходит, она об этом узнает и не делает, – вот ничего не делать в этой ситуации для нее было невозможно. Она с одинаковым рвением, с одинаковой страстью бежала к родственникам людей, которых уволокли силовики, которые исчезли, возможно, погибли, или к семьям, которые выселяли из пункта временного размещения. Т.е. она не разграничивала дела на более важные и менее важные, – самым главным для нее было помочь конкретным людям в конкретный момент, сделать все для них возможное. Она полностью выкладывалась, и для нее это была такая, почти физиологическая необходимость.
Люди просто закрывали перед нами дверь со словами: «Вы даже свою Наташу не могли защитить, как же вы можете нам помочь и как вы можете защитить нас?»
Когда Наташа погибла, это было для нас всех не только потерей незаменимого коллеги, друга, но еще привело к ситуации, когда все чаще и чаще люди в Чечне, к которым мы приходили предлагать помощь (я в данном случае говорю и о нашей организации, и о «Мемориале», и о других правозащитных организациях), просто закрывали перед нами дверь со словами: «Вы даже свою Наташу не могли защитить, как же вы можете нам помочь и как вы можете защитить нас?» Безусловно, убийство Наташи – чудовищное, безобразное, безнаказанное – очень негативно повлияло на ситуацию с правами человека в республике. В первую очередь в том плане, что люди стали еще больше бояться просить о помощи, жаловаться на нарушения со стороны силовиков, обращаться при помощи правозащитников в официальные инстанции.
С убийства Наташи власти Чечни вели уже далее последовательную политику, направленную на искоренение правозащитной работы в республике. Здесь можно вспомнить и неоднократные нападения на Сводную мобильную группу правозащитников в Чечне, которая начала работать по нарушениям со стороны силовиков, вскоре после гибели Наташи, и, конечно, кульминацией этой политики стало уголовное дело против Наташиного друга, коллеги Оюба Титиева, который как раз возглавил грозненское представительство «Мемориала» вскоре после Наташиной гибели и стал координировать всю «мемориальскую» работу в Чечне. Ну, как вы знаете, Титиев был за решеткой 17 месяцев по сфабрикованному уголовному делу о наркотиках, сфабрикованному грубо, безобразно, суд над ним был абсолютным фарсом, но при этой Оюба признали виновным. Совсем недавно, в июне месяце, он вышел на свободу по УДО. Но «Мемориал» в Чечне уже больше не работает… Т.е. это не совсем так – «Мемориал» больше не работает там, на земле, у «Мемориала» больше нет офиса в Чечне. Понятно, что проблемами нарушения прав человека «Мемориал» продолжает заниматься, ровно как и наша организация, у которой никогда не было офиса в Чечне, но вопросами занимается очень прицельно. Но после ареста Оюба из соображений безопасности «Мемориал» был фактически вынужден закрыть офис, чтобы не подставлять под удар оставшихся сотрудников.
Амина Умарова: 22 февраля 2008 года состоялась встреча сотрудников «Мемориала» с Рамзаном Кадыровым, после которой Наталья Эстемирова была назначена председателем Общественного совета по оказанию содействия в обеспечении прав и свобод человека при администрации города Грозный. Несмотря на свои принципы, она согласилась, но вскоре, возмущенный выступлением правозащитницы в передаче «Исламская эволюция» по телеканалу «РенТВ», 31 марта Кадыров снял ее с этого поста. В личных беседах Наташа вам рассказывала, как ей работалось с Кадыровым – она делилась с вами?
Татьяна Локшина: Конечно, делилась, мы же очень близко общались. По-моему, неправильно говорить, что вошла в этот Совет Наталья, несмотря на свои принципы. Я бы сказала, что Наташино согласие войти в этот Совет, возглавить его, никоим образом не шло вразрез с ее принципами. Для нее это не было компромиссом, она это делала, потому что считала, что это даст ей возможность помогать людям, решать проблемы. Такого Совета ранее не было, господин Кадыров обещал определенное содействие, и не воспользоваться такой возможностью, честно говоря, этого варианта Наташа даже не рассматривала.
Рамзан Кадыров был очень рассержен ее интервью каналу «РенТВ» о том, как женщин в Чечне власти принуждают носить платки, следовать законам скромности. Он на нее кричал, он ей угрожал
Но работала она, как вы знаете, недолго. Ей удавалось действительно через Совет решать какие-то социальные проблемы, но если говорить о жестких ситуациях – о пытках, похищениях людей, об исчезновениях людей, – то тут, конечно, с помощью Совета рабочих возможностей не было. Главное, как я уже сказала, долго в этой должности Наташа не продержалась. Рамзан Кадыров был очень рассержен ее интервью каналу «РенТВ» о том, как женщин в Чечне власти принуждают носить платки, следовать законам скромности, и Наташа, для которой эта проблема была очень животрепещущей, дала такое откровенное, очень живое интервью, объясняя, что она, конечно, если идет в дом к верующим людям, для которых это важно, она из уважения наденет платок, или, понятно, если идет на похороны, она наденет платок, но никто не имеет права принуждать ни ее, ни какую другую женщину в Чечне носить платок. Я помню прекрасно, как Наташа все время пыталась, и даже зачастую преуспевала, прорваться в Дом печати без платка, когда на входе уже стояли охранники и действиями внедряли политику партии правительства, т.е. просто женщин без платка внутрь не пускали.
После этого интервью Наташу вызвал Рамзан Кадыров. Он был очень разозлен на Наташу, он повысил на нее голос, он на нее кричал, он ей угрожал – не напрямую, но это, безусловно, были угрозы, – призывал ее подумать о своей дочери, о своей семье. Ведь мы говорим про Чечню, где подобного рода заявления интерпретируются достаточно однозначно, и надо сказать, это была ситуация, когда Наташа, в первую очередь переживая за дочь, согласилась вскоре уехать на несколько месяцев за границу. Потом, конечно, вернулась.
Амина Умарова: Т.е. Наташе была уготована роль управляемой правозащитницы, полностью подотчетной лично ему?
Татьяна Локшина: Трудно сказать. Во-первых, все-таки я не могу рассуждать голословно о том, что в этот момент думал Рамзан Кадыров, но фактически его предложения к «Мемориалу», на уровне которых Наташа и была назначена, в очень большой степени сопровождались риторикой, что «вот, если что-то не так, то вы идите ко мне», и, возможно, Рамзан Ахматович Кадыров таким образом хотел в какой-то степени нейтрализовать бурную деятельность Наташи и «Мемориала», но этого не вышло.
