Теледебаты кандидатов в депутаты от Ленингорского района превратились в соло-представление представителя правящей партии. В субботу на югоосетинское телевидение явился только глава регионального отделения «Единой Осетии» Спартак Дриаев. Другие участники парламентской гонки воздержались от дискуссии с ним.
Почти десять минут Спартак Дриаев старательно рассказывал, подглядывая на бумагу, зачем идет в депутаты и чем займется в законодательном органе. Из уст человека, который идет в парламент, было странно слышать благодарность действующему президенту за пропорционально-мажоритарную систему, ведь одобрена эта инициатива была еще в 2016 году самим парламентом:
«Хочу еще поблагодарить президента республики Южная Осетия за то, что нам представилась такая возможность – избирать своего депутата от поселка Ленингор. У нас раньше никогда не было такого, и вот сейчас у нас такая возможность появилась», – заявил он.
Все, что Дриаев говорил дальше, можно уместить в пару строк: население доверяет правящей партии, она многое для них делает, в отличие от других партий. Экономику района спасет кредитование фермерских хозяйств, сам Дриаев, в случае избрания, собирается работать в парламентском комитете по сельскому хозяйству. Выдвиженец от партии «Единая Осетия» надеется на то, что будут вложены деньги в пивной завод Ленингора и он вновь заработает.
Югоосетинский общественник Тимур Цхурбати, которому Центризбирком отказал в регистрации кандидатом в депутаты от Ленингора, говорит «Эху Кавказа», что и поселок, и сам район – особая зона для республики, жители которой, может, и рады ранцам для первоклассников и железным дверям в подъездах, но проблемы у них куда серьезнее:
«Я считаю, что это самый проблемный район Южной Осетии. Это очень законопослушный народ, там смешанное население, и он проживал и был фактически в орбите развития мегаполиса Тбилиси и не жаловался. То есть не было движения, где бы жители Ленингорского района, вернее поселка Ленингор и большей его части, стремились в Южную Осетию. Тем не менее, когда они попали под юрисдикцию Южной Осетии, они опять-таки не протестовали, слава богу, там не было на этой почве стычек, то есть они стали жителями Южной Осетии. И вот самой большой проблемой для них стало то, что большая часть населения страдает от того, что не может общаться со своими родственниками, с молодой частью своих семей – сыновьями, дочерями, внуками, правнуками, которые оказались вне республики. В основном это люди пожилого возраста, не представляющие никакой опасности для Южной Осетии. И когда им запрещают переходы через границу, то это просто несерьезно. Вторая проблема в том, что у этих людей, у огромного большинства, в том числе осетинского населения, нет паспортов, то есть это люди второго сорта. Они лишены гражданских прав республики Южная Осетия. Они лишены права выбора – ни Дриаев, ни я, ни другие кандидаты не являемся жителями Ленингорского района. У них нет возможности выбрать своего кандидата. Тот же Спартак Дриаев – не уроженец Ленингора и Ленингорского района. Насколько я знаю, он уроженец Гори и Горийского района и появился там в 2011 году, что никак не делает его коренным жителем».
Спартак Дриаев действительно появился в Ленингоре в 2011 году после обмена грузинскими и югоосетинскими заключенными. Осетин по национальности, он сидел в Грузии по тяжким уголовным статьям, поэтому попасть в списки обмена стало для него единственной возможностью сократить срок заключения.
Слова Дриаева о перспективах возобновления работы пивзавода, на котором были заняты многие ленингорцы, кажутся Цхурбати несерьезными:
«Про пивзавод мне его высказывания кажутся смешными. Проблему он озвучил правильно, но при этом упустил один очень важный момент: этот пивзавод выпустил продукцию по инициативе частного предпринимателя – это Джиоев Александр Заурович. Этот человек приехал из Владикавказа, он уроженец Цхинвала, воевавший парень, вложил свои деньги, умения и знания в этот завод. Поднял престиж Южной Осетии, привел завод в рабочее состояние. По неизвестным мне причинам завод снова был приведен в нерабочее состояние. Это заслуга действующей власти, то есть той самой партии власти, которую и представляет Дриаев Спартак. Теперь, чтобы вернуть его в рабочее состояние, снова нужны деньги, но я вам даю гарантию, что никто этого не сделает».
Пропустить дебаты, по его мнению, остальным кандидатам можно было только в случае болезни. Все остальные причины не принимаются, считает Цхурбати: «Зачем идти в депутаты, если ты не можешь присутствовать на теледебатах? Это реальный шанс поднять свой рейтинг, объяснить народу, что ты хочешь!»
Один из самовыдвиженцев от Ленингора, бывший исполняющий обязанности главы района Заза Дриаев объяснил свое отсутствии на телеэкранах так:
«Пишут всякую гадость – боялся, не боялся. Это не так. Чего я боялся? Во-первых, он (Спартак) мой однофамилец, мой брат. Чего мне его бояться, я не понимаю?! Просто смысла не было. Он так захотел, я не захотел. В Ленингорском районе, хотя, может, в Цинагарской зоне и есть, но там телевидения (трансляции местного) нет, и радио не вещает. Для кого я туда пойду? Идти для других участков? Но кто я для Шанхая (район Цхинвала), например, такой? И для Массива (район Цхинвала)? Смысла не было. Лучше я буду вживую с ними приходить, общаться и говорить, как оно есть. Буду там работать, на месте».
Кандидат от округа №16 Алексей Санакоев, который идет одномандатником от «Народной партии», отказался комментировать «Эху Кавказа» свой прогул на предвыборных теледебатах.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
