На минувшей неделе в главном офисе «Грузинской мечты» ее председатель и депутаты парламентского большинства обсуждали накопившиеся проблемы. Бидзина Иванишвили погасил очередной внутрипартийный конфликт, однако мало кто сомневается в том, что за ним последуют новые, поскольку причины их возникновения не устранены. Так неумелый врач, не понимая природы болезни, пичкает измученного пациента жаропонижающим.
После того как совет юстиции внес в парламент злополучный список кандидатов в судьи Верховного суда, руководство партии заметалось в смятении. С одной стороны, оно пыталось «протащить» важное для Иванишвили и судейской верхушки решение, с другой – не хотело идти против общественного мнения, с третьей – стремилось поддержать иллюзию демократической дискуссии, с четвертой – наказать «мятежных депутатов», вынесших внутрипартийную склоку на всеобщее обозрение. Результат налицо – список не утвержден, избиратели раздражены, местные, а иногда и зарубежные комментаторы увлеченно рассуждают о том, каким образом правящая партия контролирует судебную власть.
Можно вспомнить еще один недавний эпизод. Иванишвили вложил много сил и средств в проект, предусматривающий выход на рынок легальной марихуаны. Но после того как законопроект о культивации конопли был внесен в парламент, «Грузинская мечта» стала мишенью разъяренного духовенства и послушного ему «консервативного большинства»: она что-то робко мямлила, как гимназистка, пойманная с папиросой. Результат – ноль целых ноль десятых, с поспешным отступлением на исходные позиции и потерей лица.
Возможно, Иванишвили в очередной раз ошибся в подборе кадров, когда доверил законодательное обеспечение своей политики председателю парламента Ираклию Кобахидзе и близким к нему представителям «молодой гвардии». Кобахидзе чем-то напоминает царя Мидаса, только все, к чему он прикасается, превращается не в золото, а в липкую и неэстетичную субстанцию. Конституционная реформа (к примеру) могла принести «Грузинской мечте» множество бонусов, но превратилась в демонстрацию крайней неповоротливости ее коллективного разума и стремления к диктату там, где в нем не было необходимости. Кобахидзе сотоварищи, несомненно, способствовал превращению партийной жизни в безысходный семейный скандал, однако кадры решают отнюдь не все, что бы по этому поводу не говорили большевики.
Одна их главных проблем «Грузинской мечты» заключается в том, что она недостаточно демократична для игры по правилам свободного мира, но в то же время недостаточно авторитарна для того, чтобы стать молотом в руке Иванишвили. Партия застряла где-то посередине. Многие помнят картинку из старого учебника, иллюстрирующую процесс выхода рыб на сушу, - у самой кромки берега стоял стегоцефал с обиженной мордой, поднятой к равнодушному небу. Он казался очень неуклюжим, одинаково чуждым для обеих стихий, страшно далеким от убийственной, завораживающей эффективности акулы или тигра. Возможно, «Грузинскую мечту» следует назвать политическим стегоцефалом, важным, но обреченным на вымирание промежуточным звеном в эволюционной цепочке – он понуро топчется в луже между диктатурой и демократией.
Ряд косвенных признаков указывает на то, что Иванишвили очень устал от партии, которая поглощает массу ресурсов, постоянно порождает кризисы, сбивающие рейтинг, пропускает примитивнейшие удары на информационном ринге и при этом не может обеспечить проведение желательной для правителя политики. С самого начала ее приходилось подпитывать и поддерживать с помощью структур исполнительной власти: возвращение Иванишвили на пост председателя партии в мае 2018-го почти ничего не изменило. Но первопричиной проблем, вероятно, является то, что хозяин «стеклянного дворца» так и не осознал, какой именно режим он создает и каких целей хочет достичь. Сегодня его партия увязла в интригах, словно алчущая новых подачек феодальная свита, которая исподволь превращает правителя в заложника. К этому ли стремился Иванишвили, создавая ее?
Т.н. «избиратели 12-го года» изнемогли, как французы на Старой смоленской дороге – два месяца назад, перед вторым туром президентских выборов, они еще раз сплотились в каре и, по сути, спасли «Грузинскую мечту», несмотря на едва скрываемое презрение к ее лидерам и политике. После того как угроза возвращения «националов» к власти была нейтрализована, многие их них потребовали немедленных реформ (в том числе и перестройки партии), обещанных Иванишвили в нашумевшем, почти паническом ноябрьском обращении.
Эксперты, как правило, не рассматривают возможность демократизации «Грузинской мечты», вероятно, потому что она противоречит сущности режима и рассуждают о сценариях «авторитарной модернизации» правящей партии. Пока в ее офисе шли многодневные консультации, в СМИ и соцсетях (скорее всего – целенаправленно) распространялись слухи о грядущем назначении главы МВД Георгия Гахария на пост премьер-министра.
Значительная часть сторонников «Грузинской мечты» (и не только) считает Гахария сильной личностью, способной «навести порядок». Они, как правило, отмахиваются от статистических данных, согласно которым количество зарегистрированных преступлений в 2018-м, т.е. «при Гахария», по сравнению с предыдущим годом выросло более чем на 50%, а раскрываемость снизилась. Пропагандистская машина аж с ноября 2017 года усиленно «раскручивает» его как кандидата в премьеры. Перед отставкой Квирикашвили инсайдеры, перечисляя его вероятных преемников, в первую очередь упоминали Гахария и лишь затем Бахтадзе. В конце концов, Иванишвили выбрал Мамуку Бахтадзе, однако ограничил зону его ответственности экономическим блоком. Партию, в отличие от Гарибашвили и Квирикашвили, новый премьер не возглавил и, конечно же, не стал промежуточным звеном в проверенных временем отношениях Иванишвили и Гахария.
В контексте конструирования имиджа главы МВД стоит упомянуть и события 13 мая 2018 года. Тогда на проспекте Руставели едва не произошло побоище между сторонниками либерализации наркополитики и их противниками-националистами. Гахария тогда ловко «разрулил ситуацию» и заслужил одобрение напуганного эскалацией общества, несмотря на то что уличные акции начались после демонстративно грубой операции его подчиненных в ночных клубах.
Можно вспомнить ряд других эпизодов, когда с помощью различных трюков пропагандисты «Грузинской мечты» подкачивали рейтинг Гахария, причем масштаб этих усилий позволял предположить, что они санкционированы свыше. Как бы там ни было, часть населения со временем начала воспринимать министра внутренних дел как символ «укрепления вертикали», «наведения порядка» и т.д. Подобное происходит в Грузии не в первый и не во второй раз и является прямым следствием непропорционально большой роли МВД в обеспечении стабильности сменяющих друг друга режимов. Разговоры о новом назначении Гахария укрепляют иллюзии о грядущей (за)чистке авгиевых конюшен «Грузинской мечты».
За его усилением, вне зависимости от того, возглавит ли он кабинет формально, помимо попытки провести или сымитировать санацию, может стоять и желание Иванишвили уравновесить возросшее после падения премьера Квирикашвили и министра экономики Кумсишвили влияние мэра Тбилиси Кахи Каладзе, который весьма успешно кооперируется с Ираклием Кобахидзе. Главную опасность в этой связи представляют не предсказуемые планы бывшего капитана футбольной сборной, а дисбаланс в нестабильной системе. К слову, ряд комментаторов видит в недавнем задержании заместителя главы администрации престижного тбилисского района Ваке (в связи с коррупционной сделкой) прелюдию к мощной атаке на окружение Каладзе.
Георгий Гахария или другой «эрзац-Берия», используя жесткие методы, вероятно, сможет на какое-то время сплотить партию и успокоить электорат, но в стратегической перспективе это мало что изменит. Он вряд ли добьется в деле спасения утопающих чего-то большего, чем Каха Таргамадзе или Вано Мерабишвили. Без демократических реформ устремления режима и общества непременно войдут в непреодолимое противоречие, после чего «Грузинская мечта» достаточно быстро разделит судьбу стегоцефала, который сошел с дистанции в самом начале эволюционной гонки.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
