Новое правительство Грузии напоминает знаменитую «осетрину второй свежести». Семь из 11 министров занимали свои посты и при Квирикашвили, а еще один – Давид Залкалиани – очень долго работал в МИД, в том числе и первым заместителем, и его нельзя считать новичком. Но лидеры «Грузинской мечты» ведут себя так, словно речь идет о великом обновлении, чуть ли не о смене эпох. Это, прежде всего, пропагандистская тактика, впрочем нынешняя кадровая ротация действительно отличается от предыдущих.
Чиновники, получившие посты благодаря бывшему премьеру, тревожатся за свое будущее. Многие сторонники правящей партии усердно распространяют в соцсетях публикации о том, что Георгий Квирикашвили и глава банка TBC Мамука Хазарадзе сделали что-то такое, что привело фактического правителя Грузии Бидзину Иванишвили в ярость, вынудило его срочно вернуться в публичную политику и устроить кадровую «зачистку». Некоторые авторы, ссылаясь на инсайдеров, предполагают, что конфликт начался со столкновения бизнес-интересов в ходе строительства глубоководного порта в Анаклия («TBC холдинг» Хазарадзе является соучредителем «Консорциума развития Анаклия»). Предполагается, что через этот порт, в непосредственной близости от занятой российскими войсками Абхазии, будут проходить десятки миллионов тонн грузов в год, и заинтересованные державы внимательно наблюдают за реализацией проекта.
В СМИ появилась информация о том, что бывшим министрам экономики (Кумсишвили) и инфраструктуры (Алавидзе) запретили выезжать из страны, а против Квирикашвили и Хазарадзе могут возбудить уголовные дела. Глава МВД Георгий Гахария заявил, что это сплетни. Но если распространение подобной информации продолжится, клиенты крупнейшего грузинского банка, вероятно, начнут паниковать, создавая «сейсмическую угрозу» для экономики.
Бидзина Иванишвили хорошо знает, чего можно достичь с помощью больших денег, и созданная им система рассматривает всех богачей как подозреваемых. Они стараются вести себя осторожно, чтобы не навести главолигарха на мысли о заговоре, политических амбициях, неподконтрольных финансовых потоках и связях с иностранными государствами. Стороны скромно улыбаются друг другу и индуцируют паранойю.
Гипотетический «заговор банкиров» мог быть плодом воображения на все 100%, хотя не исключено, что Квирикашвили действительно нарушил некие неписанные правила, установленные сюзереном. Он почти никогда не запрещает ничего прямо, и его вассалы вынуждены сами определять, где проходит невидимая грань, отделяющая счастливую и безбедную жизнь от прозябания в ничтожестве, а может, и в тюремной камере. Хотя в данный момент о таких брутальных сценариях речь, скорее всего, не идет, и власти лишь проводят своего рода стресс-тест, подталкивая фигурантов к неосторожным шагам и поступкам или, напротив, к демонстрации глубокого раскаяния. Любимая поговорка грузинских следователей - «Мы не могли отнять у него авторучку» - пока замаскирована в подтексте.
Картина (маслом) «Возвращение альфа-самца» приводит чиновников в трепет. Но Иванишвили напомнил, кто в доме хозяин не только им. Полтора месяца назад отставки министра юстиции Теи Цулукиани требовали митингующие на проспекте Руставели, а часть неправительственных организаций, помимо этого, настаивала на ее отстранении от процесса назначения нового главного прокурора. Но Цулукиани не только осталась в Минюсте, к которому присоединили Министерство пробации, но и способствовала тому, чтобы прокуратуру возглавил Шалва Тадумадзе. С 2012 года он представлял кабмин в парламенте, но в период отстранения Квирикашвили от власти (с 12 апреля 2018-го) руководил администрацией правительства. К слову, Цулукиани является крестной матерью дочери Тадумадзе (немаловажная для Грузии деталь).
«Нацдвижение» и «Европейская Грузия» относятся к министру юстиции очень плохо, а она постоянно напоминает им о преступлениях старого режима. Представители этих партий часто говорили об отставке Цулукиани, что позволяло ей рассчитывать на симпатии значительной части общества. Вообще, «Грузинская мечта» превратила конфронтацию со сторонниками Саакашвили в своеобразную индульгенцию, которая покрывает все прегрешения. Но отставки министра хотели не только «националы»; многие считают, что она допустила массу ошибок и, в любом случае, не сможет возглавить жизненно важную реформу системы правосудия.
Иванишвили оставил Цулукиани на посту и будто бы подтолкнул оппонентов к дальнейшей эскалации, но они ограничились лишь осторожным ворчанием, несмотря на то, что граждане зачастую рассматривают такие эпизоды сквозь призму тюремной драматургии, считая альтернативой немедленному ожесточенному сопротивлению лишь унизительное отступление в угол, к «параше».
В кадровой политике Иванишвили, безусловно, есть что-то патологическое. В 2013-м он чуть ли не шантажировал упиравшихся соратников и избирателей, убеждая их поддержать Георгия Маргвелашвили, а затем четыре года поносил его, что стало главной причиной постоянной конфронтации между правительством и президентом. Он выдал карт-бланш т.н. кахетинскому клану и опомнился лишь два года спустя. Он возвысил Георгия Квирикашвили, а сегодня проправительственные СМИ почти прямым текстом пишут, что тот погряз в «заговоре банкиров» (хорошо хоть не «врачей-убийц»). Иванишвили, игнорируя предупреждения, несколько лет молча следил за тем, как Каха Каладзе и Дмитрий Кумсишвили расширяли сферы влияния, и лишь недавно начал принимать какие-то судорожные контрмеры. Теперь он защищает кресло Теи Цулукиани как Мамаев курган. Все эти сиюминутные порывы, туманные мотивы и когнитивные лабиринты не могут служить основой политической жизни нации, претендующей на европейское будущее.
Жители Грузии не имеют особых претензий к относительно молодым, образованным и, возможно, незлобивым людям, возглавившим экономический блок, но в большинстве своем относятся к ним с прохладцей, понимая, что они подотчетны исключительно мнительному хозяину «стеклянного дворца». Граждане почти полгода наблюдали за развитием кризиса, но не понимали его причин и не могли влиять на процессы. А режим продолжал жить какой-то отдельной жизнью, скрытой за непроницаемой завесой постыдных тайн. Но то, что казалось естественным в эпоху абсолютизма, сегодня считается оскорбительным пренебрежением, поэтому властям придется рассказать о произошедшем что-то правдоподобное. Пока же ситуация остается абсурдной, едва ли возможной в другой современной стране: президент во всеуслышание заявляет, что не понимает, почему ушел премьер-министр, а тот отказывается отвечать на вопросы журналистов, как запуганный мафией сицилийский подросток.
Грузинская элита позволила Бидзине Иванишвили сформировать персоналистский режим при условии, что он обеспечит неприкосновенность ее привилегий, будет действовать разумно и, по возможности, гуманно, проще говоря, не так, как предшественник. Краеугольным камнем «Консенсуса 2012 года» стала рациональность. Но в последнее время влиятельные люди, как, впрочем, и рядовые избиратели, все чаще обращают внимание на эмоциональные перепады, странные волюнтаристские решения и непонятное упрямство правителя. Его еще не объявили сумасшедшим тираном, как это обычно бывает в Грузии, но страх перед неопределенным будущим стал проявляться все чаще, а червь сомнения, кажется, уже начал свой долгий, извилистый путь наверх.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
