Так совпало, что на днях мое внимание было дважды по разным поводам привлечено к культовому месту на сухумской набережной, за которым у нас закрепилось название «Брехаловка».
Сперва одна гостья столицы Абхазии, приехавшая из России, дама образованная и достаточно наслышанная о нашей республике, в небольшой аудитории поделилась впечатлением от посещения сухумской, как она выразилась, «агоры». (Напомню этимологию этого слова – так в городах Древней Греции называлась рыночная площадь, центр общественной и деловой жизни.) Слово «брехаловка» дама ни разу не употребила, очевидно, считая его неэстетичным, в чем я с ней совершенно согласен, но никто в аудитории не усомнился, что речь идет именно о ней. Так вот гостья была разочарована тем, что увидела на «агоре» при ее посещении сонное царство пожилых нардистов и шахматистов и никакого намека на Гайд-парк, каким представляла эту приморскую кофейню по публикациям в российских СМИ и рассказам знакомых. Сухумцы, участвовавшие в разговоре, включая меня, стали излагать свои объяснения такой нестыковки. Кто-то сказал, что если прийти в любой театр, то почти за все время суток вы застанете в нем пустой зал; почему же именно в момент ее посещения «агоры» там должна была происходить какая-то дискуссия? Другой – что в последние годы кофейня разрослась вдоль берега, и кто знает, может, за каким-то дальним столиком в то время и происходил интересный общественно значимый, хотя и негромкий разговор? Третий отметил, что у этой кофейни – имидж, основанный в основном на воспоминаниях о ее прошлом. А я добавил, что, как и во всем мире, подавляющее большинство обсуждений у нас, если не брать в расчет совсем пожилых людей, переместилось в интернет.
И надо же тому случиться, что спустя пару дней в абхазском сегменте интернета разразилась бурная дискуссия, посвященная как раз той самой «Брехаловке». В СМИ появились публикации, в которых рассказывалось, что председатель республиканского комитета профсоюза работников культуры Гурам Базба предложил сменить название знаменитой кофейни на набережной. И мотивировал это так. На «Брехаловку» приглашают руководителей стран, которые приезжают в Абхазию. Многие первые лица России посещали это место. Например, Путин, Медведев, Лавров. Место находится на пересечении проспекта Леона и набережной Махаджиров. Это «святое место», в ста метрах от кофейни находятся два памятника, президентский дворец. В общем, Базба начал собирать подписи под предложением переименовать кофейню, стараясь обращаться к известным и уважаемым в обществе людям. В заявлении, которое инициаторы готовятся подать в столичную администрацию, в частности, говорится: «Мы предлагаем сменить название «Брехаловка». Есть много вариантов, например, «Место юмора», или по имени сказочного персонажа «Тачкум», памятник которому стоит рядом с кофейней, или «У причала», «У моря», «У колоннады».
По правде сказать, когда я начал читать публикацию об этом на сайте ГИА «Апсныпресс», подумал с недоумением: а как можно «переименовать» то, что никем не узаконено, ведь это «народное» название, а на чужой роток не накинешь платок. Но потом вгляделся в фото к публикации и увидел то, чего при посещении кофейни в последнее время не замечал: оказывается, с некоторых пор ее украсила полукруглая вывеска, на которой так и написано: «Брехаловка». Да, это уже чересчур! Видно, вывеска и спровоцировала сбор подписей. Гурам Базба говорит об устоявшейся в последние годы традиции: «После официальных встреч представителей делегаций, руководителей государств всегда приглашают прогуляться по набережной и отведать знаменитый кофе по-восточному. При этом гостей рассаживают там, где красуется вывеска «Брехаловка». А ведь это слово означает «пустая болтовня, вранье, вздор». И потом, делая репортажи о встречах, журналисты, как и местные, так и зарубежные, указывают, что беседа проводилась «на Брехаловке». Многие жители столицы считают, что это неправильно и стыдно».
Однако и в СМИ, в интернет-сообществе разгорелись нешуточные споры. Подписантов обвинили в отсутствии «чувства юмора» и понимания, что кофейня – частная собственность, и городские власти не могут тут диктовать. Президент «Брехаловки» (есть у завсегдатаев кофейни и такая выборная неофициальная должность) Леонид Джения заявил, что идея переименовать кофейню абсурдна: «Все посетители единогласно твердят, что переименовывать кофейню не собираются. Людям нравится это название. Народ возмущается, почему вдруг захотели переименовать «Брехаловку». С ним солидарен и кофевар (в СМИ его именуют «по-заграничному» – бариста) Алексей Саркисян.
Той же позиции придерживаются и многие участники длинной дискуссии, завязавшейся в одной из групп социальной сети «Фейсбук». Вот типичная реплика: «Зачем менять? Для нас всегда было и будет брихаловка». Я привел последнюю фразу с сохранением авторской орфографии специально для того, чтобы подчеркнуть органическую связь между безграмотностью автора (именно так, через «и», написали слово «брехаловка» и многие другие его единомышленники – участники интернет-спора) с его невежеством, неинформированностью. Безграмотность наводит на мысль: а может, иные апологеты этого названия не очень хорошо понимают, что в русском, как и многих других славянских языках, слово «брехун» – производное от брехни, то есть лая собак. Что касается неинформированности, то этим людям то ли слишком мало лет, то ли у них слишком короткая память. Ведь за этим «легендарным местом» слово «брехаловка» закрепилось лет десять назад, не раньше.
Небольшой экскурс в прошлое. Эта кофейня под открытым небом, у колоннады на сухумской набережной, до поры до времени, как и остальные в городе, была для посетителей безымянной. А вот в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века, когда она стала очень популярным местом общения представителей интеллигенции города, ее уже все стали называть кофейней «У Акопа» – по имени хозяина-кофевара Акопа Баляна. За круглыми стойками под тентами, если завязался интересный разговор, могло собраться и по десять, пятнадцать человек. Помнятся такие случаи, что и в два ряда вокруг стойки стояли, слушая, как витийствует какой-нибудь оратор. В основном, конечно, речь заходила о политике.
Во время войны для многих сухумцев, покинувших город и воевавших на абхазской стороне, нередко проводивших время в окопах, своего рода паролем стали слова при расставании: «Встретимся после войны у Акопа».
Так эта кофейня стала одним из брендов Абхазии. Многим запомнилось интервью Сергея Багапша, который был одним из ее завсегдатаев, имевших в кофейне свою персональную чашку, о том, как, будучи в послевоенное время премьер-министром Абхазии, он привел туда пить кофе первого президента Владислава Ардзинба. Тот спросил у завсегдатаев: «Ну что, нас, наверное, тут все время обсуждаете?». «Да нет, вы – не наш уровень», – ответил ему завсегдатай. И начал перечислять тогдашних лидеров мировых держав, которых они, мол, обсуждают.
Акоп умер в 1997 году (за пару лет до этого я взял у него газетное интервью). Хотя и после немало лет многие продолжали называть кофейню его именем. Постепенно его вытеснило название «брехаловка», которое раньше, до войны, принадлежало другому месту, неподалеку, по улице Фрунзе (сейчас – Айдыгылара). Там, на территории, занятой теперь посольством РФ в Абхазии, находилось небольшое кафе со стеклянными стенами, прозванное в народе «стаканом», но оно как раз было довольно малолюдным, а вот дальше к набережной, под отрытым небом у столиков толпился обычно разношерстный народ, любители посудачить и поспорить. Не исключаю, что многие из тех людей после войны перекочевали в бывшую кофейню «У Акопа» и перенесли с собой туда привычное им название.
Мне оно с самого начала не понравилось. Было неприятно, когда оно впервые прозвучало в телерепортаже – кажется, во время визита Дмитрия Медведева в Сухум в 2009-м – и было как бы легализовано. В своих публикациях я долго сопротивлялся ему. Например, был у меня на «Эхе Кавказа» лет пять назад цикл публикаций, в которых рассказывал, как завсегдатаи кофейни обсуждали животрепещущие новости; так вот писал там про «кофейню «У Акопа», в просторечии именуемую «Брехаловкой».
Но «просторечие» на сегодняшний момент победило. И если бы «кайфующие» от этого названия не перегнули палку, решив визуализировать его в вывеске, они, может, и не узнали бы, что в Абхазии есть немало людей, которые его решительно не приемлют.
Возвращаясь к пикировке в соцсетях, отмечу, что многие там предсказуемо возмущались: «Все остальные проблемы решены...»; «Делом бы занялись, делом!»; «Вы уже сбрендили с этим «брендом». Может, референдум предложите провести?» Кое-кто рассуждал про зуд «переименований» и вспоминал о прозвучавшем недавно в СМИ предложении одного местного чудака переименовать Черное море в Гостеприимное. Впрочем, тут, конечно, совершенно другая ситуация.
Многие из тех, кому активно не нравится название «Брехаловка», понимают в то же время, что сверху, в результате чьего-то решения такие изменения не происходят. Мне, например, пришлось по душе предложение одного знакомого назвать кофейню «Мухус», как шифровал в своей прозе топоним Сухум Фазиль Искандер. Но что толку повесить там такую вывеску? Не захотят горожане так называть кофейню – и не будут.
А вообще, эта интернет-дискуссия, а точнее интернет-бодаловка, вызвала у меня грустные мысли. Проиллюстрировав в очередной раз, как, увы, большинство людей не привыкло слышать оппонентов, зато привыкло именовать свое мнение «мнением народа». И удивив теми горячностью и даже остервенением, с которыми иные бросаются в спор по не такому уж значительному поводу, – так, будто в нем решаются судьбы мира.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
