ПРАГА--Темой нашего сегодняшнего «Некруглого стола» будет внезапная активизация исламского вопроса в Абхазии. Социальные сети буквально взорвало видеообращение главы абхазского просветительского центра «Золотая середина ислама» Исмаила ас-Суфи (Руслана Еныка), в котором он обвиняет абхазские власти в антиисламской политике, а абхазское общество – в антиисламских настроениях. У нас на связи из Абхазии председатель Духовного управления мусульман Салих Кварацхелия и журналист Роин Агрба.
Дэмис Поландов: Прежде чем мы приступим к обсуждению возникшей ситуации, я хотел бы привести в сокращенном виде заявление Исмаила ас-Суфи (Руслана Еныка):
«Со времен кровавого похода православных на Кавказ в Абхазии перестал существовать религиозный мир, как не существует и мечетей, разрушенных и сожженных вечно пьяным зверьем, как нет в Абхазии подавляющего большинства нашего народа – на 90% последователей ислама. И в настоящее время со стороны руководства республики блокируется работа по возведению мусульманского культурно-просветительского центра последователями просвещенного суфизма, чье учение является заслоном от пагубной идеологии псевдоисламских сект и течений. Тяжело видеть, когда мусульман Абхазии обстреливают из автоматического оружия прямо при совершении молитвенных обрядов, травят ядами, как были отравлены муфтий Адиль Габлиа и его супруга, а в Гаграх по религиозным мотивам был убит Эмик Чакмач – член Общественной палаты Республики Абхазия; при обстреле молитвенного дома погиб 34-летний Расул Пилия, в столице Абхазии совершено покушение на имама Салиха Кварацхелия. Преследования по религиозному признаку мусульман Абхазии происходят по молчаливому согласию практически всего абхазского общества, за редким исключением».
Вот что, собственно, сказал Исмаил ас-Суфи, и это заявление вызвало бурную полемику в социальных сетях. Мой первый вопрос Салиху Кварацхелия. Насколько я понимаю, данное выступление стало реакцией на то, что абхазские власти отозвали свое разрешение на строительство мусульманского культурного центра в Гудауте, которое было дано еще во времена Багапша-Анкваб. Мы с вами несколько лет назад беседовали и обсуждали вопрос мечети в Сухуми, и, насколько я понимаю, мечеть в Сухуми так и не появилась. Вы могли бы, как председатель ДУМа Абхазии, прокомментировать это эмоциональное заявление и сказать, что из этого эмоции, а что действительно та реальность, в которой живут сегодня мусульмане в Абхазии?
Салих Кварацхелия: В этой связи первое, что хотелось бы сказать, что, да, это выступление, безусловно, очень эмоциональное, но важно сразу понять, что этот человек не представляет мусульман Абхазии и не может говорить от лица мусульман Абхазии. Этот человек является руководителем зарегистрированного культурно-просветительского центра, несуществующего де-факто, в принципе, недействующего и несуществующего. Использовать какие-то трагические события, так или иначе касающиеся мусульманской религиозной общественности Абхазии, чтобы настраивать общество, манипулировать чувствами и использовать эти протестные настроения, чтобы обвинять в том, что ему не удается осуществить какие-то свои планы, мы считаем неправильным и с моральной точки зрения – ненужным.
В этой связи хотелось бы добавить, что, да, проблема существует – у нас есть определенные проблемы, в частности, со строительством мечети. Мы считаем, что этот вопрос искусственно излишне политизируется, и до сих пор этот вопрос не решен. При наличии действующих импровизированных мечетей мы до сих пор не имеем возможности построить новые архитектурные, благоустроенные, вместительные, размещающие прихожан мечети, при наличии существующих и действующих. Так как этот вопрос еще не решен, хотя есть выделенный участок в Гудауте под строительство мечети, составлен проект, работы ведутся, хотя местным руководством тормозится решение этого вопроса, но тем не менее работа идет. И при таких обстоятельствах, нерешенных вопросах, касающихся общины мусульман, возводить какие-то культурно-просветительские центры, действующие в том же направлении, естественно, неразумно и нецелесообразно.
Дэмис Поландов: Вы говорите, что он не представляет мусульманскую общину, я, собственно, к вам обратился именно из-за того, что вы ее представляете, но нельзя же игнорировать тот факт, что люди и многие молодые мусульмане разделяют это эмоциональное возмущение тем, что политика властей в отношении мусульман именно такая. Если мы посмотрим на то, что пишут сегодня мусульмане – абхазские, северокавказские – в социальных сетях под подобного рода постами, видеообращениями, то видно, что людей очень раздражает эта нерешенность очень многих вопросов у мусульман в Абхазии. Когда мы говорим с вами, да, вы постулируете, что такие проблемы есть, но не могут же люди ждать десятилетиями, что эти проблемы решатся? Не кажется ли вам, что, может быть, можно активизировать этот процесс? Существуют ли какие-то судебные механизмы, предпринимает ли ДУМ Абхазии какие-то необходимые меры для того, чтобы решить эти вопросы?
Салих Кварацхелия: Вы правильно говорите. Действительно, как мудрые люди из любого удара судьбы, из любого негатива пытаются извлечь пользу, увидеть положительные стороны, мы тоже видим в этом положительный момент, который заключается в том, что, может быть, наше руководство обратит внимание и осознает наконец, что откладывание проблем в долгий ящик их не решает. Не выстраивая грамотную религиозную политику, они создают благодатную почву для появления вот таких ревнителей, поборников истины, которые будут манипулировать какими-то событиями, играть на чувствах людей и расшатывать ситуацию в стране, в том числе, на межрелигиозной почве. Что касается наших действий, то, да, несмотря на существующие проблемы, работа в этом направлении ведется, диалог с руководством идет, есть какие-то подвижки.
Дэмис Поландов: Роин, вы участвуете в общественной дискуссии по этому вопросу. Некоторые комментарии вызвали у меня множество вопросов вообще о том, насколько исламофобия развита в Абхазии – у нас на радио даже есть рекламный ролик, где звучат слова «муж – мусульманин, жена – христианка, и это нормально…» Мы постоянно говорим, что Абхазия очень толерантная в этом вопросе, что часть абхазов мусульмане, часть – христиане, но то, что я сегодня вижу в социальных сетях, – есть люди, которые выступают против строительства мечети, совершенно неприкрыто говорят, что они против роста числа мусульман в Абхазии, что они даже против репатриации абхазов – потомков махаджиров, потому что они мусульмане. Это явление соцсети, это какие-то анонимные пользователи или это то, что можно встретить на улице в Абхазии?
Роин Агрба: Я бы начал с того ролика: меня удивляет мотивация, т.е. отсутствие этой мотивации, что Руслан решил слить эту информацию. Действительно, так остро вопрос в Абхазии не стоит. Есть, конечно, определенные вопросы, Руслан слишком эмоционально высказался по поводу тех преступлений, которые совершались до 2014 года – это имело место. И я об этом писал и всегда говорю, что, к сожалению, тогдашние власти прикрывали, закрывали, и эти дела уходили в ящик, а нынешние власти, не знаю, по каким причинам, не захотели сдвинуть с мертвой точки. Это первое. Второе: я в последние годы наблюдаю, что очень много молодежи, по одежде которой можно определить, что они приверженцы исламской религии, и я не вижу никакого антагонизма со стороны большинства населения в отношении этих молодых девушек или ребят.
Да, ислам в Абхазии набирает неплохие темпы, и в этом – именно развитии нормального ислама – действительно большая заслуга Духовного управления мусульман Абхазии. В лице Салиха я хотел бы их поблагодарить. Я думаю, что высказывания Руслана слишком эмоциональные, но, да, в обществе существует такая проблема. В основном это можно проследить в социальных сетях, что есть ярые противники ислама, они как бы считают, что мы – курортная зона, это не наша культура. Это отголоски той политики, когда руководители нашей страны во всеуслышание говорили о том, что Абхазия – христианская страна, т.е. это отголоски неправильного поведения некоторых политических деятелей, которые просто давали крен в одну из этих сторон. А в основном общество очень толерантно, и на примере моей семьи можно четко проследить: я – мусульманин, верующий, жена у меня христианка, и я ни в коем случае не уговаривал ее поменять религию и т.д.
Дэмис Поландов: Бывшая абхазская оппозиция, которая сейчас у власти, критиковала предыдущие власти за нераскрытые преступления…
Роин Агрба: Нераскрытые преступления, о которых говорит Руслан, к сожалению, это сущая правда. Действительно, эти преступления были, и была весомая доказательная база для раскрытия этих преступлений, но, к сожалению, все это было спущено на тормозах. У Руслана сегодня есть, пусть даже эмоциональное, но некое моральное право говорить об этих вещах, в том числе, и о попытке покушения на Салиха, который просто чудом спасся. Но, к сожалению, ничего не было сделано в свое время, чтобы это предотвратить. Я думаю, что вопрос с мечетью тоже должен быть решен, просто нужно разобраться, где обычно застревают такие дела. Сами понимаете, что Абхазия, импортируя российскую помощь, импортирует также и российскую бюрократическую систему, которая грузно может лежать на полке. Просто нужно педалировать и помочь нашим мусульманам, чтобы они продвигали свои интересы, и чтобы убрать с поля поводы для таких серьезных заявлений.
Дэмис Поландов: Салих, мы упомянули сейчас этот фактор российской помощи и импорта российской бюрократии. Вообще, видите ли вы какой-то российский фактор в том, что абхазские мусульмане сталкиваются с такими проблемами, не могут даже построить мечеть в Сухуми?
Салих Кварацхелия: Трудно судить. В любом случае, как я уже говорил, этот вопрос политизируется, с оглядкой ли на какие-то внешние силы, – об этом трудно сейчас говорить.
Дэмис Поландов: А у вас есть какая-то поддержка от Духовного управления мусульман Российской Федерации?
Салих Кварацхелия: Безусловно. Мы выстраиваем отношения с Духовным управлением, мы понимаем, что и в рамках внешнеполитического курса, и ментально мы близки с мусульманами Северного Кавказа, Российской Федерации, налаживаем отношения с духовными управлениями. Более того, с недавнего времени мы стали постоянными наблюдателями в Координационном центре мусульман Северного Кавказа, мы теперь можем принимать участие во всех заседаниях.
Дэмис Поландов: Но это не работает... Насколько я понимаю, все-таки это вам не помогает. Вы наверняка общаетесь с представителями властей, которые недавно были оппозицией и критиковали предыдущие власти, в том числе, за такую политику в отношении мусульман, в отношении Северного Кавказа, в отношении диаспоры. Я помню все эти выступления, и сегодня я вижу изменения в риторике - это правда. Новые власти ведут на уровне слов и даже на уровне некоторых действий другую политику - в отношении Северного Кавказа, например, - но почему-то в вопросе мусульман вы сталкиваетесь с какой-то стеной. Хотя бы на каком-то неофициальном уровне вам говорят, что понимают ваши проблемы?
Салих Кварацхелия: Да, естественно. Никто не говорит «нет». На всех уровнях нам говорят и обещают, и уверяют, что вопрос будет решен. Более того, на уровне человеческих отношений, даже, я вам скажу, с руководителями других конфессий, в частности, православных, нам выказывают всяческую поддержку и готовность стоять рядом в решении наших вопросов.
Дэмис Поландов: Роин, я бы все-таки хотел продолжить тему отношения общества. У меня вопрос следующий: все-таки мусульмане в Абхазии, я бы не сказал, что выпячивают свою идентичность, – они достаточно себя сдержанно ведут. И вот сегодняшняя ситуация, когда один из мусульман вдруг выступает с такой эмоциональной, яркой речью, мне кажется, вызывает агрессию как раз тем, что человек просто выступает за свои убеждения в такой открытой форме. Не говорит ли это о том, что на самом деле исламофобия есть, просто мусульмане стараются как бы не выпячивать себя, а как только они пытаются заявить о себе, это все выходит на поверхность?
Роин Агрба: Ну, в какой-то форме исламофобия присутствует. Полностью отрицать это я сейчас не могу, т.к. я сам могу это наблюдать и слышать, но это все же именно тот ислам, который существует на Ближнем Востоке, некоторых людей пугает. Есть такие моменты, но я не слышал, например, от общественности, чтобы, допустим, при выборе девушки или парня для заключения брака они спрашивали, кто представитель какой религии. Т.е. у абхазов всегда на первом месте стояла именно та традиционная культура, которая называется Апсуара, а уже на втором – религиозные предпочтения.
