Вчера в Донецке президенты Южной Осетии и ДНР Анатолий Бибилов и Александр Захарченко подписали договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи.
Как заявил журналистам Анатолий Бибилов, это даст новый импульс развитию двусторонних отношений:
«У нас есть много практических наработок, мы планируем открывать совместные предприятия, использовать все возможности сотрудничества в экономике, банковской сфере, и договор создает для этого необходимую юридическую основу».
Однако эксперты, которые держат эту тему в поле зрения, говорят, что этот договор пока мало что дает Южной Осетии, он скорее нужен Донецку. Но это не значит, что его не следовало заключать. Совсем нет. Для Южной Осетии это возможность продемонстрировать себя полезным для России партнером, способным оказать помощь в решении конкретной проблемы. В данном случае – выступить в качестве формального партнера ДНР. Т.е. российские партнеры осуществляют сотрудничество с ДНР под видом югоосетинских юридических лиц или через их формальное посредничество. Таким образом Южная Осетия помогает российским компаниям и банкам, которые сотрудничают с ДНР, не попасть под западные санкции. Выглядит это так: Россия не признает ДНР, но признает Южную Осетию, которая, в свою очередь, в 2014 году признала независимость республик Донбасса – так выстраивается юридическая цепочка.
Эта схема работает уже четвертый год. В 2014 году Цхинвал заключил с Донецком и Луганском договор о сотрудничестве в банковском секторе. Так, через Южную Осетию самопровозглашенные республики подключили к российскому банковскому сервису. Это посредничество оказалось весьма полезным для Донбасса, говорит российский политолог Владимир Новиков:
«Что касается практической пользы от договора, он, например, помогает ДНР торговать углем. Покупатели угля регистрируются в Цхинвале как местные фирмы. Через югоосетинские банковские счета предприятия Донбасса ведут расчеты с Россией. Я ничего плохого в этом не вижу, наоборот, это позволяет выживать экономике Донецка».
Затягивается главная политическая интрига – формирование правительства. Анатолий Бибилов явно не спешит с кадровыми решениями, а пока в статусе исполняющих обязанности работает кабинет министров, сформированный прежним президентом республики.
Почему так? По этому поводу звучат разные мнения. Одни говорят, что задача сложная. В маленькой республике слишком короткая кадровая линейка, поэтому любое кадровое решение – это неизбежный бег по кругу: назначение человека, который уже когда-то работал на должностях и тащит за собой воз былых неудач. Другие объясняли паузу высокой конкуренцией среди тех, кто поддержал Бибилова на выборах. Выберешь одного – обидишь другого. Может быть, и так.
Между тем социальные сети пестрят постами, которые, как мне кажется, обозначили высоту планки общественных ожиданий: правительство высоких профессионалов, при этом преданных родине патриотов, свободных от коррупции. Интересно мнение на этот счет югоосетинского эксперта Алана Джуссоева, которое он высказал в интервью моей коллеге Ирине Келехсаевой. Он указал, что центр принятия решений находится в администрации президента – значит, самые важные кадровые назначения происходят там. А эффективность правительства зависит от того, какие задачи и приоритеты президентская команда поставит перед кабмином и как она сможет с ним взаимодействовать.
Соответственно, в правительстве нужны просто педантичные исполнительные люди, таковых в республике хватает, поэтому ни о каком кадровом голоде речь не идет, говорит Алан Джуссоев:
«Я бы не стал делать из нашего кадрового резерва такую большую проблему, что у нас прямо такой серьезный кадровый голод. Дело в том, что мы здесь каких-то высокотехнологичных объектов не строим, то есть не строим космодромы и взлетно-посадочные полосы. То, чем у нас сейчас надо заниматься, эти кадры у нас в наличии есть. Другое дело, что эти кадры не были приняты во внимание предыдущим правительством, не ставились на высокие должности. Я не говорю о том, чтобы людей с улицы заводили, но элементарно во всех министерствах и ведомствах есть процентов десять, которые работают каждодневно и планомерно. Как минимум можно брать кадры на министерские должности из этих людей, давать полномочия, ставить задачи, и человек будет работать».
Сотрудник Института экономики РАН Александр Караваев с этим мнением согласен, когда речь идет об управлении маленькой территорией с небольшими объемами капиталовложений и движением денежных средств:
«Вопрос в том, чтобы эту машину наладить и чтобы она пошла работать, как обычная структура власти в любой развитой стране, на которую даже не обращают особо внимания, а должности являются в большей степени техническими, а не политическими. Вот в этом направлении, я думаю, и движется Южная Осетия.
– А кто будет генерировать идеи, проводить реформы?
– Нет особых секретов, и нет необходимости изобретать какие-то гениальные формулы для Южной Осетии. В принципе, есть модели экономических отношений в такого рода микрорегионах. В том случае, если требуется по каким-то отдельным специфическим темам мозговой штурм, если требуются конкретные специалисты, которые должны там что-то отладить, то можно обратиться к России или к любой компании, которая может оказать консалтинговые услуги в плане отработки механизмов управления. В этом нет ничего особенного. Более крупные соседи Южной Осетии, такие как Азербайджан и Грузия, давно идут по этому пути».
И, наконец, последняя новость недели, которой, наверное, обрадуются жители республики. Сегодня состоялся обмен грамотами о ратификации соглашения между Южной Осетией и Россией «О пенсионном обеспечении граждан Российской Федерации, постоянно проживающих в Республике Южная Осетия», подписанного в Москве 25 ноября 2016 года. Соглашение позволит повысить пенсии гражданам РФ, постоянно проживающим в Южной Осетии, до среднего уровня пенсионного обеспечения в Северо-Кавказском федеральном округе. Это соглашение вступает в силу со дня обмена ратификационными грамотами, т.е. с сегодняшнего дня.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
