Сегодня в Абхазии – выходной день, который с 2014 стал присоединяться к пасхальным воскресеньям (а православная Пасха стала отмечаться в республике как государственный праздник еще двадцатью годами раньше). В этом году, как известно, совпало празднование Пасхи у католиков и православных, что бывает раз в шесть лет. Католический мир по численности много больше православного, но в Абхазии почти все христиане – православные.
Вот уже несколько лет абхазские паломники отправляются перед православной Пасхой на Святую землю, в Иерусалим, и привозят оттуда частицу благодатного огня, который является на богослужении, совершаемом ежегодно в Великую субботу, накануне православной Пасхи в храме Воскресения Христова. Нынче среди паломников был и только что избранный вице-спикером парламента Абхазии теолог по образованию Саид Харазия.
В субботу поздно вечером на Абхазском телевидении начался прямой телеэфир из Сухумского кафедрального собора, где шло пасхальное богослужение. Внимание многих телезрителей привлекали в первую очередь лица стоявших с зажженными свечками в руках президента Республики Абхазия Рауля Хаджимба, премьер-министра Беслана Барцица и других руководителей страны. В воскресенье президент поздравил христиан и всех граждан Абхазии, отмечающих Пасху, с праздником.
Хорошо известно в то же время, что в жизни большинства абхазов, считающих себя последователями двух ведущих мировых религий – и христианства, и мусульманства, – немалое место занимают обычаи и обряды традиционной абхазской религии, дохристианской. Очень наглядно это проявляется в том, например, что именно в день православной Пасхи мужчины фамилии Шакрыл проводят ежегодное моление согласно многовековым установлениям абхазской традиционной религии, причем проводят у православного абхазского храма X века в Лыхны – историческом центре Бзыбской Абхазии и самом крупном селе страны. Что вполне логически объяснимо: ведь эта церковь была возведена здесь тысячелетие назад на месте древнего абхазского святилища Лых-ныха.
Собственно, то же самое можно сказать и о целом ряде древних христианских храмов в Абхазии – как пишет ученый, кандидат исторических наук Руслан Барциц в исследовании «Паспорта абхазских святилищ», они строились в тех местах, где люди уже много веков собирались для молитв и жертвоприношений. Например, храм в селе Илыр.
О Лых-ныха – одном из семи святилищ Абхазии, Руслан Барциц пишет: до IX века на этом месте лежал большой валун, возле которого произносили молитвы, снесенный затем при строительстве храма. Но была сохранена и существует по сию пору примыкающая к стене храма часть стоявшего там древнего каменного здания, которое использовалось для молений, принесения клятв и т.д.
Вчера я вновь побывал в селе Лыхны на молении рода Шакрыл, в котором участвую уже почти четверть века, с 1993 года, как представитель одного из ответвлений этой известной абхазской фамилии. Приехал задолго до 11 утра, когда должно было начаться само моление. Видел, что многие собиравшиеся постепенно шакрыловцы, как и другие прихожане этого храма Успения Пресвятой Богородицы, крестясь, заходили в церковь, ставили там свечи. И внимательно осмотрел тот самый расположенный слева от входа в храм фрагмент древнего дохристианского строения высотой около двух-трех метров. Он сложен из булыжников средней величины, скрепленных известковым раствором. Вспомнилось, как еще несколько лет назад нынешний жрец (или хранитель святилища) житель Лыхны Сергей Шакрыл во время молитвы по стародавней традиции отделял кусочки жертвенного мяса для княжеских родов Чачба и Ачба и прятал их в расщелину между стеной храма и этого древнего каменного фрагмента. Но сейчас, когда вокруг закопанного у ограды церкви 16-ведерного кувшина с вином для молений появилась красивая плетеная ограда, жрец стал, чтобы не ходить далеко, класть «долю» для абхазских аристократических фамилий в эту плетенку.
Вообще за ровно 25 лет, которые прошли после возрождения традиций молений в Лых-ныха носителей фамилии Шакрыл (это было в апреле 1992 года, спустя несколько десятилетий советского воинствующего атеизма), я стал свидетелем больших изменений в этом месте. В первый раз побывал на нем в марте 1993 года, в суровое время грузино-абхазской войны: в тот день хлестал ледяной дождь, и те шакрыловцы, которые не находились на передовой, собрались, за неимением палатки, в притворе Лыхненского храма. После войны стали ставить палатку внутри ограды церкви, напротив этого притвора, а несколько лет назад – уже за оградой (что правильно по канонам православия), возле большой старой липы. Нынче же палатку, в которой помещается около ста человек, поставили еще дальше от церковной ограды, на зеленой, усеянной полевыми цветами лужайке, ибо прежнее место теперь оказалось напротив калитки возведенного забора, через которую проезжают автомашины, неизбежно портящие луг.
Вчера, перед молением, я поговорил с Нурбеем Шакрылом, сыном предыдущего жреца – Кучкана, который десятилетие, начиная с 1997 года, был хранителем святилища. Нурбей приезжает сюда из соседнего села Куланырхуа, куда его предки переселились из Лыхны на опустевшие после махаджирства земли, в последние годы с сыном. Вспоминаю того еще совсем маленьким, а теперь семнадцатилетний сын Омар уже на полголовы выше папы. А когда-то именно Нурбей привез меня сюда на моление в 1993-м.
Мы стояли у знаменитой Лыхненской площади или, как ее еще называют, поляны, где проходили скачки в честь праздника, и Нурбей рассказывал:
«Наша фамилия тысячелетия проводила эти обряды. И накануне развала Союза, когда наши старшие поняли, что ИХ можно возобновить, это было для нас очень интересным...
– Тогда тебе сколько лет было?
– Мне тогда сколько... 22-23 года мне было. Отец мне рассказывал: вот здесь проводились раньше... он от своего отца что-то слышал».
А еще Кучкан Шакрыл, рассказал Нурбей, был заядлым лошадником, в советские годы часто участвовал в скачках на Лыхненской поляне. Перед их началом он нередко отправлялся верхом к тому месту, где было святилище Лых-ныха, и просил даровать ему победу. А когда побеждал на скачках, его соперники шутили: «Ну, конечно, Кучкану его святилище помогает».
Вскоре нас позвали на моление. Шакрыловцы, как обычно, стали полукругом перед местом, где закопан священный кувшин с вином, а гости – сбоку. Обнажив голову, облаченный в абхазскую национальную одежду, Сергей Шакрыл взял в левую руку зажженную свечу, а в правую – обструганную ветку дерева с нанизанными на нее кусочками свежесваренных сердца и печени жертвенного холощеного козла и начал произносить первые слова древней молитвы, в переводе на русский звучащие примерно так: «Великое святилище, обрати к нам теплоту своих очей и теплоту своего сердца. Не забывай нас и наших детей. Пусть будет мир, радость и здоровье в домах тех людей, которые обслуживают это святилище. Большое спасибо всем, кто приехал к нам сегодня...»
После этого шакрыловцы по старшинству подняли стаканы с вином из кувшина.
А когда мы расположились в палатке, я обратил внимание на то, что сейчас, к полудню, поток российских туристов, приезжающих в этот день в Лыхненский храм автобусами, стал особенно активным. Вспомнил встреченную накануне в СМИ информацию, что в пасхальные дни прогнозируется увеличение потока въезжающих в Абхазию из России процентов на двадцать. И если говорить о популярных паломнических направлениях за пределами России, то Абхазия входит в их число вместе с Израилем, Грецией и Италией.
И последний штрих. Нынче все мы, участники моления, собирали по тысяче рублей на застолье, а в следующем решено собирать уже по две тысячи. Инфляция – никуда от нее не деться.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
