Из Чечни – напоминание и предупреждение.
Мы уже не раз говорили о том, сколь много связывает события последних полутора лет на Ближнем Востоке, российское военное вмешательство в Сирии, – операцию, разумеется, миротворческую и контртеррористическую – с тем, что творилось в Чечне лет пятнадцать или двадцать с небольшим тому назад.
И методы ведения войны – в населенных районах, будто в безлюдной пустыне. Грозный зимы 94-95-го или 99-2000-го – и Алеппо зимы 2016-2017-го. Массированные и неизбирательные удары, которые наблюдатели порою называют преднамеренными нападениями на гражданские объекты.
И подмена понятий в интерпретации конфликта в целом: разговор о «борьбе с терроризмом» там, где речь идет о борьбе с сепаратистами (как было на Кавказе) или с оппозицией центральной власти (как в Сирии) – и нанесение ударов прежде всего не по террористам, а по оппозиции или сепаратистам.
И еще одно. Есть такой Центр по примирению воюющих сторон в Сирии, о создании которого на базе Хмеймим было объявлено больше года назад, 23 февраля 2016-го. Официально объявленная цель Центра – заключение соглашений о присоединении «незаконных вооруженных формирований» и отдельных населенных пунктов к «режиму прекращения огня».
А ведь именно такой способ умиротворения прокламировался в Чечне еще в первую войну: заключение соглашений с населенными пунктами.
Только вот ведь незадача: воюют не населенные пункты, а вооруженные отряды, действующие под командованием более или менее централизованным и более или менее ответственным.
И вместо того чтобы вести мирный процесс, диалог о прекращении огня с этим самым командованием, мы имитируем процесс. В лучшем случае – заключаем соглашения с отдельными полевыми командирами.
В худшем – «подключаем к режиму прекращения огня» населенные пункты. Но ведь не администрации, не делегации, не население этих сел и городов воюют. Это – гражданские лица и гражданские администрации. А им предлагают, по сути дела, статус заложников: если вооруженные отряды не покинут город или село, то... То будет, как в Самашках в апреле 1995-го: больше ста убитых мирных жителей, хотя отряд из села уже ушел. Или как в марте 96-го: погибших мирных втрое меньше, но село сметено с лица земли.
Зато как развернулся после этого процесс подписания соглашений с селами! Что, впрочем, не повлияло на исход Первой чеченской: настоящий прочный мир таким вот образом не построить.
Заложничество, как и прочие, по сути, террористические методы, не имеет отношения к реальному мирному процессу. Это, скорее, по разряду нарушения законов и обычаев ведения войны, преступлений против человечности и военных преступлений. Что в России, на Кавказе, что за ее пределами: эти нормы, правила, законы и обычаи едины для всех.
Из Чечни – напоминание и предупреждение.
